Годы и войны

На одном из учений произошел интересный случай. После выброски большого десанта два парашютиста, у которых были уже раскрыты парашюты, столкнулись в воздухе, и у одного из них парашют сложился, что угрожало ему гибелью. Другой не растерялся в столь сложной обстановке, мгновенно схватил стропы и удержал товарища. На одном парашюте с удвоенной скоростью они начали приближаться к земле.

Командир части вместе с врачом сели в машину и поехали к месту вероятного их приземления, а мы продолжали наблюдать в бинокли за их ускоренным спуском. Видели, что они приземлились и что никто из них не поднялся, как это обычно бывает, чтобы погасить наполненный ветром парашют. Это усилило нашу тревогу, и мы ожидали грустных известий. Но, продолжая наблюдать, мы увидели, как к месту приземления подъехала машина, как из нее вышли командир и врач, как навстречу им поднялись два человека. У всех наблюдавших эту картину вырвался вздох облегчения. Вскоре вернулся командир части и с улыбкой доложил: «Все благополучно, оба отделались небольшими ушибами, а когда мы к ним подъехали, оба обнимали и целовали друг друга».

Кто-то сказал:

— Почему никто из них не стал тушить парашют? Мы уже думали…

— Да им было не до парашюта, — ответил командир. — Если бы вы были на их место, тоже сначала полежали бы да одумались.

— Так бывает в бою. Один, рискуя своей жизнью, спасает жизнь другого, и оба остаются живы, — сказал я — Десантники, оказывается, это делают и в мирное время.

Кстати упомяну, что парашютист, спасший жизнь товарищу, получил за это государственную награду.

Позднее я не раз наблюдал на тренировках и учениях подобные столкновения парашютов, и почти всегда это происходило с куполами парашюта одной системы. У меня и раньше возникал вопрос: почему сейчас у десантников такие парашюты? Но я молчал, боясь, с одной стороны, показаться невежественным в глазах подчиненных, опытных десантников, а с другой стороны, опасался этим вопросом невольно подорвать веру в принятый тогда парашют.

После ряда случаев я собрал пятерых ответственных и опытных парашютистов из руководящего состава и задал им такие вопросы: почему прежний парашют был заменен новым? От кого исходила инициатива замены? При этом я их предупредил, что разговор должен остаться между нами.

— Конечно, старый надежнее, — сказали двое из пяти.

Трое высказались за новый. При этом все они ответили, что перешли к нему в конце войны, а по чьей инициативе — никто не мог сказать. Тогда я подумал: «Инициатор, вероятно, находится в этой тройке. Все пятеро знают виновника замены и не хотят его поставить в неловкое положение в глазах нового командующего».

Но вот пришло время, когда мы должны были заказывать промышленности очередную большую партию парашютов. Я заказ отменил.

Это вызвало бурю возмущения со стороны руководства фабрики. Они нам говорили, что мы на это не имеем права, заказ утвержден в плане и т. п. У специалистов, прибывших с фабрики для крупного со мной разговора, мне удалось узнать историю перехода от старого парашюта к новому. Они мне ответили: «Новый шить значительно проще, его может сшить любая мастерица, а прежний значительно труднее, его может сшить только высококвалифицированный мастер. Во время войны рабочих рук не хватало, мы и предложили десантникам упрощенные парашюты, они испытали и согласились».

Узнав это, я с еще большим недоверием стал относиться к парашюту упрощенной формы и утвердился в решении их не заказывать. Мы решили перейти на другую систему купола, доложили об этом в Министерство обороны, и с нами согласились.

То же было с заказом на ножи для десантников. На складах их было очень много, и каждый год заказывались все новые партии. Когда я поинтересовался, зачем они нужны, то оказалось, что задолго до войны, когда десантники прыгали с крыла тихоходного самолета, один из них зацепился за хвостовое оперение; чтобы в таком случае можно было разрезать одну из строп, были введены ножи. Но самолеты уже давно стали иными, и ножи использовались исключительно для открывания консервных банок. С заказом на ножи мы покончили.

Совместный труд по выработке оперативно-тактических принципов для действия воздушно-десантных войск, продумывание крупных вопросов оснащения десантников оружием, мелочей, относящихся к обмундированию и пр., особая забота о том, чтобы улучшение организации и вооружения шло об руку с экономичностью, со сбережением народных денег и труда, — все это служило тому, что командные и начальствующие кадры нашего управления сплотились в дружный коллектив легко приходивших к взаимопониманию людей. Меня это в высшей степени радовало, потому что очень давно я пришел к убеждению, что творческая инициатива необходима самой дисциплинированной воинской организации.