Годы и войны

Много было разговоров в дивизии: каждый из рассказчиков, конечно, несколько приукрашивал храбрость свою и товарищей, но мы считали, что в этом случае даже фантазия пойдет на пользу общему делу. Ведь главное-то было правдой! Особо отличившихся командование посылало в другие батальоны и батареи — рассказывать, как они побеждали немцев.

Немало был удивлен Военный совет армии, когда я лично доложил о нашей вылазке. Командарм В. Н. Гордов выразил удовлетворение, но добавил:

— Военный совет должен знать не только результаты ваших действий, но и ваши намерения, особенно если операция связана с выходом в тыл противника и возглавляется лично вами.

— Учту ваше замечание, — ответил я. — О следующей вылазке донесу заблаговременно.

Член Военного совета З. Т. Сердюк поздравил с успехом и пожелал новых больших дел.

30 ноября по 21-й армии был издан приказ:

«Основной задачей усиленным батальонам ставлю: решительными, смелыми и внезапными действиями очистить от противника восточный берег р. Сев. Донец. Образец такой работы показал 28.11 отряд 226-й стрелковой дивизии под непосредственным руководством комбрига тов. Горбатова».

Мы предприняли еще две вылазки. 5 декабря добились особенно большого успеха, так как учли опыт своих предыдущих действий.

На этот раз мы поставили себе задачу уничтожить гарнизон, находившийся в село Графовка, в более глубоком тылу обороны противника. По имевшимся сведениям, в этом большом селе стояли батальон пехоты, артиллерийская батарея и другие немецкие подразделения. С нашей стороны и на этот раз участвовали три батальона — по одному от каждого полка — и разведрота. Подразделения выделялись те, которые не участвовали в прежних вылазках.

Ввиду того что ближнее большое село Маслова Пристань было занято немецким гарнизоном в полтысячи человек, мы взяли еще четвертый батальон, расположив его в качестве прикрытия против этого села.

Руководство отрядом я снова взял на себя, со мной шел комиссар Горбенко, моим заместителем был командир 987-го стрелкового полка.

Поскольку ночь была светлая, атаку наметили на четыре часа тридцать минут. как всегда, назначены были сигналы атаки и отбоя, предусмотрено артиллерийское и другое обеспечение.

Мы с Горбенко провели беседы во всех батальонах, причем обратили, внимание на недостатки в прежнем налете. Помню, в заключение я сказал: «Главное завтра — пусть каждый атакует решительно, не оглядываясь на соседа. Это не только ускорит выполнение задачи, но и резко уменьшит потери».

Поскольку до Графовки путь был более длинный, чем до Коровино, а планировались ночной бой и раннее возвращение, то накануне участникам был дан полный отдых, бойцы даже смогли помыться в бане.

Мы с комиссаром шли в голове переднего батальона, имея впереди, в трехстах метрах, взвод охранения. Я не раз останавливался, пропуская подразделения мимо себя, проверяя порядок движения, хотя трудно было по глубокому снегу выбираться снова в голову колонны. Обгоняя бойцов, я советовал им следить за щеками, носом и ушами — мороз был градусов двадцать. Каждый раз, при соединяясь к комиссару, я делился с ним радостным впечатлением: в колонне был образцовый порядок.

Реку мы переходили там, где, безусловно, противника не могло быть, где берег был более крутым. Приходилось взбираться, цепляясь за кусты, помогая друг другу. Шли мелким лесом, занесенным глубоким снегом. Когда оказались на опушке в одном километре севернее Графовки, подтянули колонну. Абсолютная тишина нарушалась лишь перекличкой петухов да редким лаем собак в селе.

На этом последнем привале командиры взводов проверили своих людей. Я дал указание: одним батальоном атаковать село с севера, другим — с северо-запада. Условились, что через тридцать минут я буду на окраине села, у ветряной мельницы, что вырисовывалась на горизонте, и введу в бой третий, резервный батальон в том направлении, где сопротивление противника будет наибольшим. Разведроту оставили на дороге у опушки леса в виде прикрытия.

В назначенный час начали атаку. Вскоре я ввел в бой резервный батальон.

К шести часам тридцати минутам мы захватили почти все село, кроме десятка хат на западной окраине; противник успел подтянуть туда подкрепление. Я приказал дать отбой — пустить условленные ракеты в трех местах.

Батальоны начали собираться на знакомой нам опушке леса. Командиры проверили своих людей, и мы тронулись в обратный путь. В восемь часов мы были уже на левом берегу.

Наши потери: десять убитых (из них — три средних командира, два младших и пять красноармейцев), тридцать девять раненых. Гитлеровцев было убито более двухсот. Уничтожены батарея семидесятипятимиллиметровых орудий, много стрелкового оружия, большое количество лошадей, с десяток автомашин и другого имущества, которое мы не могли захватить с собой. В плен взяли четырех немцев.

На этот раз мы в более короткое время сделали больше, чем в предыдущем бою, и недостатков у нас было меньше.

Несмотря на напряженность боя, настроение участников было прекрасное.

Командующий армией, выслушав мой доклад о втором походе в тыл врага, сказал: