Годы идут, ничего не меняется (СИ)

Целый день мы работали и шутили. Плевака даже ругался, говорил, что на моём лице станет на несколько шрамов больше и на несколько конечностей меньше, если мы не прекратим болтать. Но кто нас удержит. Мы так и говорили о всём на свете. Он много рассказывал о драконах, которых видел в детстве, когда они навещали друзей родителей. Было интересно послушать его рассказы. Ещё он вспоминал книгу о драконах, которую перечитывал всё детство, но давно уже не видел.

Но вот Плевака позволил сделать перерыв, и мы пошли ко мне в комнату, которую я никогда не считал своим домом. Я решил показать ему эту секиру вблизи. И чем больше он на неё смотрел, тем больше восхищался. Его вопрос, кому я подарю секиру поставил меня в неловкое положение. Сказать правду не могу, а как соврать правдоподобно не знал.

Но приход Зефир спас меня. Я сначала испугался такого шума, но когда увидел её на полу, испугался уже за неё. После бездны, я чувствую себя виновным перед ней, теперь я как будто ответственен за неё. И каждый шорох в её сторону заставляет всё моё нутро вздрогнуться.

Поняв, что случилось, я сначала спрятал подарок, чтобы не выкрыть его быстрее времени, а потом помог ей встать. Наверное она посчитала меня дураком, раз сперва побежал к столу, но это уже было не исправить. Я всё время косился на место, где спрятал секиру, в надежде, что она не видна.

А когда Зефир пригласила меня, сироту, парня, который виновен в случившемся, к себе домой на ужин, я был в растерянности. Я не знал, что ответить, мне было неудобно соглашаться. Я не хотел видеть глаза родителей Зефир, ведь в них я бы увидел благодарство, а я ведь совсем не герой. Лишь прикидываюсь им как трус. Вот кто я по истине. Трус, который боится сказать правду.

Но они меня так уговаривали, что я не мог отказать семье Хэддоков. А потом как Наффинк ушёл, я понял, что рассказать правду нужно. Нужно это не ей, а мне. Возможно тогда бы моя совесть была бы чиста, но рассказав всё как было, легче мне не стало. Я лишь вновь окунулся в тот кошмар, преследовавший меня всё это время. А чувство вины скребло изнутри.

Я был зол на себя, на свою глупость. На то, что вырос таким бараном. Не тогда когда нужно я показал характер, и чем это обернулось? Болью для тех, кому я этой боли совсем не желал. Я злился больше, когда рыжая девочка переубеждала меня. Разве я не знаю где не прав? Не нужно врать самому себе. Этим я сделаю только хуже себе и ей.

Но когда она просто взяла и поцеловала меня, всё, что было до этого потеряло хоть какой-то смысл. Он был короткий, не имеющий под собой что-то большее, но он был таким сладким. После него я долго ещё приходил в себя. Всё, что я запомнил, это её глаза после всего. В них была и растерянность, и сожаление, и неопределённость, но больше всего в них было благодарности, как будто я настоящий герой для неё. Конечно же она быстро убежала, но я запомнил всё до крупицы.

Я понимаю, что мы никогда не будем вместе. Мы слишком разные. Она прирождённый воин, при том, что очень милая, а я не люблю эти тренировки. Мне больше по душе кузнечное дело и витать в облаках, во всех смыслах. Но как же хочется, чтобы у меня был хоть один друг среди людей. Зефир права, драконы конечно хорошо, но людей никто не заменит. Если бы только она видела во мне хорошего друга.

Целый день я думал об ужине. Идти или нет? Что одеть? Дарить ли ей секиру? Да и как смотреть ей и её родителям в глаза? Слишком много вопросов, на которые ответов нет. Но я всё же решился. Раз пригласили, то нужно идти.

Я одел всё самое лучшее, что у меня есть, и всё шил сам. Белая туника под черные штаны, поверх жилетка из меха яка, а на голове шлем, с большими закрученными рогами, который также делал сам.

Дождавшись когда солнце уйдёт в море, под красивый закат, я пошёл к дому Хэддокам, не забыв захватить подарок. Тропа к их дому вела на верх, выше чем любой из домов деревни. Оттуда открывается прекраснейший вид на море. Но любоваться на него у меня нет времени, меня ждёт семья Вождей.

Тем более, что Вождь уже вернулся домой. Так, что разговор будет напряжнее, чем я надеялся. Надеюсь, что Один услышит мои мольбы и всё будет хорошо.

Как только я подошёл к их дому, я сразу почувствовал аромат домашней еды, который так манил. Даже отсюда чувствовалось их семейное тепло, порой которое мне очень не хватает. Жаль, что я никогда уже не смогу его испытать.

Собравшись с мыслями я постучал в дверь. Мне открыл сам Вождь. Из дома ещё больше запахло домашней выпечкой и теплом очага. Это тепло так окутало меня, что я забыл о своём страхе.

— Здравствуй, Бьёрн! Проходи. — меня разбудили слова Вождя.

— Здравствуйте, Вождь! — улыбнулся я в ответ, после чего зашёл в их теплый дом. В нём всё было очень чисто и опрятно, а уют так и манил.

— Привет, Бьёрн. — ласково поприветствовала меня жена Вождя, мягко улыбнувшись.

— Здравствуйте, миссис. Мне очень приятно, что меня пригласили на ужин. Я очень благодарен вам за это. — говорил я, пряча пока свой подарок.