Годы испытаний. Книга 2

- А ты знаешь, Михаил Алексеевич, худая слава о Ракитянском ходит по дивизии. Как говорится: «Худые вести не лежат на месте».

- Это ты о чем? - насторожился комдив, перестав есть. В это время вошел смущенный Ракитянский. Он, по-видимому, кое-что услышал из их разговора. И Шаронов решил поговорить с ним.

- Ну и легки вы на помине, старшина. Давайте садитесь с нами.

Ракитянский, удивленный и растерянный, сел.

- Я только что пообедал, товарищ батальонный комиссар.

Шаронов снисходительно улыбнулся.

- Говорят, товарищ Ракитянский, вы собираетесь жениться?

Старшина потупил взгляд от неожиданного вопроса.

- Да что вы, товарищ батальонный комиссар…

«Ну, конечно, это Валя кому-то разболтала», - промелькнула у него мысль.

- А вы чего же скрываете? Или не хотите меня с Михаилом Алексеевичем на свадьбу пригласить?

Ракитянский густо покраснел, смущенно улыбнулся.

- Какая сейчас женитьба, война…

- Война-то война, а в медсанбат вы что-то частенько заглядываете, - сказал комиссар.

Канашов закашлялся, будто что-то попало ему в горло, и косо поглядел на Шаронова: «Ишь ты, дипломат, дуплетом бьет,- будто бы по старшине, а намеком по моему адресу…»

- Любовь войне не помеха, - продолжал Шаронов,- но вот приданого что-то вы больно много накопили, дорогой…

Рзкитянский недоуменно и сердито посмотрел в глаза комиссару.

- Какого такого приданого, товарищ батальонный комиссар? Или вы шутите?

- Да нет, не шучу… Ваши вещмешки?- кивнул комиссар.

- Мои.

«Неужели ему Канашов об этом сказал?» - мелькнула мысль у Ракитянского.

- Вы бы хоть с людьми поделились, а то все себе да себе копите. Нельзя же быть таким жадным.

Канашов заулыбался. Ракитянский вскочил, подбежал к углу, развязал один из вещмешков.

- А я никому и не отказываю. Вы про что больше любите читать, товарищ батальонный комиссар?

«Ишь ты, хитер, дьявол, - подумал Шаронов. - Но меня не проведешь».

- А вы давайте выкладывайте, я сам подберу, что мне по душе придется. Книголюб, значит, вы, Ракитянский?

- Его медом не корми,- заметил Канашов. - Не прикажешь ему спать ложиться, всю ночь напролет будет читать…

«И Канашов его поддерживает, шуточками отделывается».

- Что же, это похвально. Книги всем возрастам полезны…

Ракитянский вынул несколько толстых книг в ледериновом переплете, несколько в бумажном. Все книги были старыми, пожелтевшими от времени. Они источали грустный запах залежалой бумаги. Один большой том в массивном кожаном переплете был дореволюционного издания Маркса. Это «Война и мир» Льва Толстого, с богатыми цветными иллюстрациями.

Шаронов перелистывал страницы и обратил внимание на то, что в предпоследней главе была закладка.

- Читаете? - обратился он к старшине.

- Третий раз уже. Сильная книга. Сколько ни читаю, и все новое для меня открывается. Будто раньше я и не читал этого…

Комиссар бегло прочел страничку с закладкой. Про себя улыбнулся. Описывалось начало свидания раненого Болконского с Наташей. Шаронов взял вторую толстую книгу.

- «Толковый словарь Владимира Даля», - прочел он и удивился. - И эту тоже читаете?

- С этой книгой он мне уже надоел, - сказал Канашов, уходя от них по своим делам, и на пороге добавил: - Отыщет какое-либо старое интересное слово и бубнит его, как попугай. Редкие русские слова любит.

Ракитянский. стоял у стола, крутил в руках карандаш…

И по мере того как опустошались вещевые мешки старшины, на лице Шаронова хитрая улыбка сменялась удивлением. Из одного вещмешка Ракитянский достал пару нового обмундирования и, смущаясь, сказал:

- Некуда положить было…

Из другого вместе с книгами извлек пару чистого нательного белья. Остался один вещмешок, но старшина не стал его развязывать.

- А это? - указал комиссар.

- Там книги полковника, у него только военные…

Шаронов встал взволнованный.

- Вот это фокус! - Он подошел, обнял растерянного старшину. - Молодец, Владимир Викторович! Большое вы дело сделали. А я-то, я-то поддался… И давно вы книги собираете?

- Да как еще отступать начали. Это не все, товарищ батальонный комиссар. У меня много по рукам роздано. Приходят товарищи, просят почитать…

- А возвращают?

- По-разному бывает. Кто приносит, а кто и нет. Вот неделю тому назад ко мне боец приходил. Еж его фамилия…

- Слышал. Ну и что он?

- «У меня, - говорит, - день рождения, товарищ старшина, подари мне русские былины. Люблю, - говорит, - их читать…» А за Чеховым - очередь. «Бравого солдата Швейка» Ярослава Гашека до дыр зачитали, несколько раз уж страницы подклеивал…,

Шаронов слушал, и ему становилось не по себе. «Как же я мог так плохо о нем подумать? А из него бы неплохой политработник вышел. Да разве Канашов отдаст… Упустил я из виду работу с полковыми библиотеками, верил комиссарам полков, что мало кого сейчас интересуют книги».

- А вы и учет ведете, кто книги берет?

- Записываю. У меня тут алфавитник есть. Так, для себя, на всякий случай. Они мне за это кличку дали - «библиотекарь».

- Хорошая кличка. Вы не обижайтесь.

Ракитянский махнул рукой.

- А я и не обижаюсь.