Годы испытаний. Книга 2

Партизаны начали отходить. Подопрыгора посмотрел на часы. Вся операция длилась сорок минут. «Быстро управились», - подумал он. И тут до него донеслись взрывы с противоположной стороны. «А, то ведь Барабуля робит с хлопцами на разъезде», - догадался он.

За черными зубцами леса пробегали огненные всполохи. Подопрыгора видел, что к нему приближаются партизаны группами - то несли раненых и убитых.

Подопрыгора возвращался с задания. На душе у него невесело: потерял в бою убитыми Гаевого и двенадцать бойцов. Девять человек ранено. Кто знает, скольких потерял немец? Может, вся операция не стоит потерянных партизан. Здесь, в партизанском отряде, не то что в войсках. Пополнение редко бывало, поэтому каждый боец особенно дорог, не говоря уже о командирах. Гаевой был хороший командир, смелый и военное дело знал неплохо. Мозольков его парторгом хотел рекомендовать; И вот - убит. «Ух, и попадет мне за это от Кондрата Степановича», - думал Подопрыгора.

Мозольков слушал доклад Подопрыгоры с явным недовольством и, не выдержав, перебил его:

- Да что мне эти твои победы стоят? Подумаешь, полсотни немцев уложил. А вот Гаевого потеряли. Полсотни немцев не стоят и пальца Гаевого. Смелый и политически подкованный. Ну, Иван Михайлович, ты мне все карты спутал.

…Через два часа возвратился из операции Барабуля. У него бой прошел удачно. Он привел сто шестьдесят семь военнопленных, отбитых у немцев, захватил пять пулеметов, три мотоцикла и двух немцев взял в плен. А разъезд и строительный лес поджег.

…На другой день разведке Щепицина удалось установить, что в деревне Верхние Сосенки отряд под командованием Подопрыгоры в ночном бою уничтожил более восьмидесяти немцев, двенадцать автомашин. Кроме того, много раненых немцы вывезли в районный центр Христановку, где у них был госпиталь.

Глава третья

1

Прошло пятнадцать, двадцать, двадцать пять минут - никто не звонил, ни из первого, ни из третьего полка.

Стрельцов заметно нервничал. Он то и дело поглядывал на часы. Но тут вдруг зазвонил телефон. Комдив взял трубку.

- Докладывает подполковник Бурунов. Немцы после двух коротких артиллерийских налетов пытались прорваться двумя батальонами на стыке.

- Там, где прошли белофинны?

- Так точно, товарищ полковник. Но полк отразил атаку огнем. Захвачены пленные. Немцы потеряли около ста пятидесяти человек убитыми. Раненым оказывается помощь. Но до того как мы их полностью обезоружили, три лыжника-автоматчика покончили жизнь самоубийством. Наверно, шюцкоры. Особенно отличилась в ночном бою группа лыжников под командованием младшего сержанта Ежа.

- Значит, хороший тебе немцы новогодний подарок приподнесли? - Канашов собрался было упрекнуть Бурунова: мол, будешь знать, как справлять Новый год, но только спросил: - Какие наши потери?

- Одиннадцать убитых и тридцать два раненых…

- Отличившихся в ночном бою представить к наградам.

Канашов сдвинул повязку на лоб, в глазах помутнело, и болью пронзило виски. На язык так и лезло сказать: «Ведь это все, дурак ты такой, на твоей совести», - но не сказал. Ведь бой мог произойти и в том случае, если бы Бурунов не встречал Новый год, и тогда были бы жертвы. Да и не в характере Канашова было срывать злость на подчиненных. Он все же любил Бурунова, как командира, и уважал за твердость в характере и принципиальность.

- Завтра с утра буду у тебя в полку.

- Есть, товарищ полковник.

- Пленных направляй к Стрельцову, а тяжелораненых - прямо в медсанбат. У меня все. Будь здоров.

В это время Стрельцов говорил с начальником штаба третьего полка.

- Ничего не понимаю! - кричал он в трубку. - Какой же это порядок? Ну, уничтожили, взяли в плен, но как же это так получилось? Да, да…

Канашов прервал его вопросом:

- Ты с кем говоришь?

- Докладывает Бачурин, товарищ полковник, - сказал Стрельцов, - приказ выполнен, но командир полка умирает.

- Умирает? - встал на ноги комдив. - Что с ним? Я же ему запретил управлять боем.

- Он нарушал ваш приказ, вмещался в управление боем в тот момент, когда уже почти вся вражеская группа была частью уничтожена, а частью пленена. Отдал приказ: открыть путь остаткам белофиннов, а на пути устроил засаду из автоматчиков.

- Зачем это? Я что-то не понимаю, - сказал комдив.

- А что ж тут понимать?… Самолюбие взыграло. Как же это его начальник штаба успешно выполняет задачу, а он вроде сплоховал. Вот он и устроил засаду наскоро, не продумал. Белофинны напоролись на нее, оставили двух пулеметчиков для своего прикрытия, а человек пять прорвались к штабу и забросали гранатами. Убиты дежурный по штабу, офицер связи, разведчик и три связных. Начпрод и командир полка тяжело ранены.

- Вот как у них разведка работает… Товарищ Ракитянский, машина готова? - хмурясь, спросил Канашов.

- Готова, товарищ полковник.

- Поехали, товарищ Стрельцов.

Канашов шагнул к выходу, но вдруг покачнулся, привалился к стене.

- Товарищ полковник, куда же вы? Может, я один? - спросил его начальник штаба.

- Едемте, товарищ подполковник. Ничего, на воздухе мне будет лучше… Да возьмите с собой трех автоматчиков.