Годы, как птицы… Записки спортивного репортера

И еще одно воспоминание, на сей раз грустное. Нас с Константином Петровичем связал один трагический случай, а дело было на чемпионате дружественных армий по парашютному спорту в Болгарии. Мы жили в Пернике; аэродром Кондофрей, где проходили соревнования, находился примерно в получасе езды от этого города.

Стояла прекрасная теплая солнечная осень, слабый ветерок, райская погода для прыжков. Накануне они были на точность приземления и превратились в острое соперничество наших ребят и спортсменов из чехословацкой сборной. Что и говорить, большие мастера, практически что ни прыжок – так пяткой ботинка в самый центр небольшого круга. Я поражался – как это вообще можно, тютелька в тютельку, с высоты в два километра. Сейчас уж немного подзабыл, но, кажется, удачливее оказались наши конкуренты. Я напросился к ним в палатку, согласие последовало, более того, за затянувшимся разговором, сначала общим, а потом с каждым по отдельности, отведал вдоволь сосисок, как когда-то на той знаменитой выставке достижений братской страны в Парке имени Горького. Правда, для этого пришлось выстоять длиннющую очередь, начинавшуюся чуть ли не от центрального входа. Взятые интервью готовился перегнать в газету, хватило бы на несколько номеров.

Сегодня предстояло очередное соперничество, на сей раз в другом упражнении, воздушной акробатике. Ничто не предвещало беды. Я утром задержался с отправкой отчета, терпеливо дожидался в холле гостиницы звонка редакционной стенографистки Валентины Самбуровой; о мобильном телефоне и прочих атрибутах современной связи тогда даже в мечтах не было, приходилось порой ждать вызова по несколько часов, пока международная линия освободится. Жаров вызвался подождать меня.

Я уже начал диктовать, когда вдруг Константин Петрович ворвался в холл, весь раскрасневшийся.

– Михаил, заканчивай, надо срочно ехать. У нас ЧП.

Беда случилась с чехословацкой командой. Она решила прибыть на аэродром пораньше, и укатила туда первой, чуть ли не с рассветом, когда солнечные лучи еще не пронзили своим острием, не пробили густую ночную туманную пелену. Она по-прежнему висела в воздухе, плотно накрыв землю. По пути в Кондофрей надо было пересечь узкоколейку, ни светофоров, ни шлагбаума, видимо, считали, что поезда здесь ходят крайне редко, и нет смысла все это городить и тратить деньги. То ли водитель автобуса еще окончательно не проснулся, то ли в тумане не расслышал сигнал приближающегося состава, он въехал на переезд буквально перед носом тепловоза. Раскочегаренный на полную катушку поезд подхватил автобус и тащил его, наверное, метров сто, а то и больше, пока не затормозил и не смял в гармошку. Как назло, на этом участке железной дороги, по обе ее стороны стояли еще и бетонные столбы. От каждого удара автобус сплющивался еще больше.

Когда мы подъехали, уже застали несколько машин «скорой помощи» и солдат из ближайшей воинской части. Они помогали вытаскивать из искареженного ПАЗика людей. Лишь один из парашютистов чудом остался в живых – он сидел на самом заднем ряду в центре, зажатый с боков своими товарищами. Погибла девушка-переводчица на переднем сиденье справа от водителя, она не должна была ехать, но коллега, которая работала с чехословацкой делегацией, попросила подменить ее, ей срочно нужно было по каким-то делам остаться в Пернике.

Тела погибших транспортировали в военный госпиталь в Софии. Они настолько были изуродованы, что узнать, кто из них кто, было крайне сложно.

– Михаил, сможешь узнать, ты брал у них интервью и наверняка запомнил их лица? – Константин Петрович Жаров в упор, жестким взглядом впился в меня. – Наших тренеров отвлекать не станем, пусть продолжают готовиться, может, как-то отвлекутся от этого кошмара. Столько лет рядом с чехословацкими ребятами в одном небе… Друзья-соперники.

Я ответил не сразу, сверлила голову одна мысль, а настолько ли хорошо их запомнил, ответственность большая, но быстро отбросил ее, кивнул: «Попробую».

– Тогда поедем завтра вместе, вдвоем, больше никого брать не будем. Подъедет только чехословацкий военный атташе.

В другой раз, наверное, насладились бы живописной природой пока мчались по шоссе, петлявшему меж лесов и перелесков, полей с богатым урожаем овощей, фруктов, винограда, упиравшихся в подножье невысоких холмов. Может быть, даже остановились бы попробовать сухого вина или весьма доступный нам по цене в те годы коньяк «Плиска». Однако сейчас во всех смыслах было не до того. Солдат-водитель на УАЗике, который вез нас, не очень-то хорошо ориентировался в хитросплетениях улиц болгарской столицы, в которую мы въехали со стороны Витоши, долго плутал, зато из окна немного проследили за укладом города. Он жил своей обыденной жизнью, не ведая еще о жуткой трагедии на железной дороге.