Годы огневые

В памяти моей всплывают далекие времена: восемнадцатый год, захолустье сибирского селения. Только сыпнотифозные получали пайки: поштучно отсчитанную, тошнотно–сладкую, мороженую картошку. Городишко все же обладал одной, по тем временам баснословной материальной ценностью. Возле речной пристани возвышалась обледеневшая насыпь каменного угля, добытого в утлых старательских ямах–шахтах трудом большевиков уезда еще в честь первой полугодовщины Советской власти. Этот уголь уездный ревком решил свезти в губернский город на паровую мельницу и сменять на хлеб для населения. И вот в это время сюда пришла весть о предстоящем отъезде группы бывших венгерских военнопленных на родину. Народ собрался на сборной площадке, и председатель ревкома объявил об этом. Мало кто из местных жителей был достаточно осведомлен о том, какая она страна — Венгрия. Но народ ее сибиряки знали хорошо. Почти все бывшие военнопленные венгры вступили в Красную гвардию и принимали активное участие в укреплении молодой Советской власти. На митинге было принято решение: свезти уголь в губернский город, где имелась железная дорога, как дар помощи красногвардейцам–венграм, с тем, чтобы они смогли доехать по железной дороге до своей родины и там принять участие в революционной борьбе своего народа.

Около сорока почетно избранных граждан нашего уезда, запрягшись в бурлацкие лямки, поволокли баржу вверх против течения по болотистому берегу. До губернского города было более трехсот верст. Какая судьба постигла этот караван с углем, мне неведомо. Полагаю, что его едва ли удалось довезти до места назначения. Интервенция, гражданская война окровавили и разорили землю. Но вот ныне из подземных нефтяных морей Сибири течет нефтяная река и в Венгерскую Народную Республику!! И что это как не проявление все того же пролетарского интернационализма, ростки которого поднялись уже в те далекие и тяжкие годы!

Советские люди никогда не устанавливали границы интересов национальных и интернациональных; ведь они своим бессмертным подвигом в Великой Отечественной войне освободили многие порабощенные фашизмом народы. В большинстве стран Европы, в земле этих стран, лежат те советские люди, которые свершили свой освободительный интернациональный подвиг, явили миру то, что составляет вершину человеческого духа.

В Индии на металлургическом комбинате в Бхилаи, построенном с помощыо Советского Союза, я встретился с нашими мастерами.

Известно, что климат жаркой Индии для советского человека труден. А ведь даже в сибирские зимы у мартеновских печей сталевары коричнево загорают, словно летом. И я дивился огнеупорности наших людей, их властительному пренебрежению к двойному пеклу: печей и солнечного сгущенного зноя. Я спросил сталевара с Урала Ефима Гавриловича Пастухова: «Ну как?» — ожидая, что он, естественно, расскажет что–нибудь о себе.

Пастухов улыбнулся и, показывая глазами на молодого индийца, отважно шурующего железным ломом в мартене, сказал счастливым голосом:

— Вполне! — И добавил внушительно: — Металлургический комбинат — это что? Точка опоры для их национальной независимости. А что главное? Рабочий класс. Вот он, пожалуйста, вырисовывается. Самая большая радость. Наше дело какое? Дружески тут завод поставить, запустить его на полную мощность и — домой. Все строго согласно договору. Но вы что думаете? В балансе страны здесь только металлу сильно прибавится? Главное в том, что растет рабочий класс. Он сила, как ему исторически и назначено. — Пастухов помолчал. — Моя функция тут простая, чисто технический опыт передать, обучить делу в положенный срок. На технику слов нахватался, на разговор еще нет. Но глаза есть, вот я и наблюдаю. Видите этого парня у печи? Пришел он из деревни. Печей боялся, как нечистой силы, что ли. Чего ему индиец горновой ни скажет, согнется, поклонится и губами к руке тянется. И не вежливость это, а прижатость какая–то. Теперь выпрямился, другим стал — самостоятельно у печи управляется. С достоинством горновому свое мнение, касающееся процесса плавки, не раз высказывал. — Пастухов улыбнулся. — Только из–за одного этого стоило и семью оставлять надолго, и завод, и товарищей, притерпеваться к климату, сутками из цеха не вылезать…

Едва ли можно уложить в какие–либо точные пропорции соотношения советского патриотизма и пролетарского интернационализма нашего народа! Все это слито воедино в его сознании. И эти его прекрасные духовные качества видны людям всего мира.

1969 г.

ВЕЛИКАЯ СИЛА ИНТЕРНАЦИОНАЛИЗМА