Годы привередливые. Записки геронтолога

В очередном номере «Вестника» было опубликовано ответное письмо президента РАГГ академика В. Н. Шабалина[239], в котором он заявил, что у него не было намерения предпринимать какие-либо действия, касающиеся ГО РАН, и в заключение призвал к объединению усилий РАГГ и ГО РАН в борьбе за светлое будущее соотечественников пожилого и старческого возраста. В своем ответе В. Н. Шабалину, опубликованном в том же номере «Вестника», я обратил внимание своего оппонента на то, что возникшая дискуссия отражает, по сути, две различные точки зрения в понимании стратегии развития геронтологии и гериатрии в стране. От направления, которое будет выбрано, зависит судьба не только наших общественных организаций, но, не побоюсь сказать, судьба каждого из нас лично (увы, старение необратимо), и в целом национальная безопасность и экономические проблемы населения, от которых зависит, как ни пафосно это звучит, судьба России. Одна из этих стратегий состоит в преимущественном развитии гериатрии и медико-социальной помощи пожилым. При всей необходимости развития гериатрической и медико-социальной служб, очевидно, что достигаемое при этом увеличение продолжительности жизни населения будет неизбежно сопровождаться увеличением контингента лиц пожилого и старческого возраста, страдающих ассоциированными с возрастом заболеваниями, и увеличением затрат на их лечение, обслуживание и содержание в специализированных учреждениях. Мне представляется, что в целом предлагаемый РАГГ проект программы «Активное долголетие с высоким качеством жизни населения России»[240] не соответствует её названию и отражает указанную стратегию.

Вторая стратегия заключается в научной разработке мер и средств профилактики преждевременного старения, при этом будет увеличиваться продолжительность трудоспособного периода жизни, а риск инвалидизирующих заболеваний будет либо уменьшен, либо их начало будет отодвинуто на самые поздние сроки жизни. Эта стратегия даст наибольший эффект в улучшении качества жизни и экономически более приемлема для страны. В заключение я предложил руководствоваться не личными или корпоративными амбициями, а необходимостью ответственного и профессионального отношения к проблеме выбора стратегии развития и решения проблем геронтологии в России. Лишь объединенными усилиями высокопрофессиональных специалистов можно изменить ситуацию к лучшему в нашей стране.

Лодка Харона

Старость должна быть не концом жизни, а венцом жизни.

Вергилий

В геронтологии до сих пор идут дискуссии на тему, запрограммировано ли старение или оно результат накопления повреждений в ДНК и других субклеточных структурах. Не вдаваясь в детали, можно сказать, что генетика определяет не более 30–35 % нашего долголетия, тогда как образ жизни, уровень образования и в целом социально-экономический статус сказываются гораздо более существенным образом на продолжительности жизни.

Поиск ответа на вопрос – определяется ли долголетие генами (судьбой) или образом жизни (свободным выбором), стал неожиданно для меня, всю жизнь занимавшегося экспериментальными исследованиями на животных, одним из последних больших увлечений. Способствовало этому, безусловно, знакомство и дружба с профессором Г. М. Жариновым из Российского научного центра радиологии и хирургических технологий, соседствующего с нашим институтом. Он создал уникальную базу данных о продолжительности жизни представителей различных профессий: спортсменов, музыкантов, артистов, художников, да и вообще творческих людей. В этой ежедневно пополняемой базе уже насчитывается более полумиллиона лиц, причем для многих указаны не только даты рождения и смерти, но и причины смерти. Весь этот титанический труд требовал своего выхода. Как-то Геннадий Михайлович поведал мне о своей «коллекции» данных и предложил подумать о её научной обработке. Уже к 2012 году был собран материал о продолжительности жизни и долгожительстве более 8 тысяч музыкантов различных жанров. Удивительным оказалось то, что продолжительность их жизни зависела от того, с каким инструментом они связали свою жизнь и какую музыку они исполняли. Дольше всех жили дирижеры-мужчины (71,1 года), тогда как композиторы-мужчины 66,9 года. У дирижеров-женщин продолжительность жизни достигала 80,7 года, а у композиторов-женщин – 68,9 года. У мужчин-исполнителей классической музыки средний возраст смерти (СВС) был максимальным у виолончелистов (70,3 года) и минимальным у гитаристов (57,9 года). Арфистки жили в среднем 80,9 года, причем более 43 % их доживало до возраста 90 и более лет.