Годы странствий

Ольга молча смотрит на него. Издали доносятся приближающиеся голоса. Слышно, как Павлик говорит: «А я утверждаю, что портреты Серова – высшая ступень русского национального искусства.»

В сад входят Лаврухин, Галина, Люся и Павлик.

Лаврухин (Ольге). Вот где ты? А мы искать тебя отправились. (Ведерникову.) Хорош, однако. Приехал на дачу и сразу же в буфет.

Ведерников. Я сегодня с утра в анатомичке, а, как, известно, ничто так не возбуждает аппетита, как препарирование трупов, об этом даже у Диккенса где-то есть.

Люся. Как не совестно такие ужасы говорить.

Лаврухин (Ольге). Познакомься, это мои друзья. (Несколько смутившись.) А это Оля. Ольга Петровна Вышеславцева, мой земляк и друг. Будет учиться в нашем институте.

Павлик (кланяясь). Павлик Тучков, студент пятого курса. Я очень рад, что вы благополучно доехали. Чувствуйте тут себя как дома, готовьтесь к экзаменам. Мы все очень рады за Мишу. (Смутился.) Но если вы хотите поехать в Третьяковку или на концерт, я вам буду попутчиком.

Ведерников (Ольге). Александр Ведерников, студент медик. Нет, не летчик и в Испании не был. А это моя жена, ее зовут Люся, ей восемнадцать лет, и она работает на телеграфе. Замечательная личность.

Люся. Здравствуйте.

Ведерников (Ольге). Не смотрите на меня так укоризненно, девушка, Я не врун. Я, так сказать, мистификатор. Впрочем, во всем, что я говорю, всегда есть доля истины.

Галина. Доля истины! Это недурно звучит. (Протягивает руку Ольге.) Меня зовут Галина Сергеевна – вот, собственно, все, что можно обо мне сказать.

Лаврухин. А куда девался Доронин с Кузей?

Павлик. Целуются где-нибудь. (В сторону Лаврухину.) Ах, счастливые молодожены. Ах, ах.

Лаврухин (грозит ему кулаком). Во всяком случае, давайте готовиться к ужину. Зажжем свет. Павлик, тащи сюда стулья.

Ведерников подходит к Галине, Люся с террасы наблюдает за ними.

Остальные тащат в сад посуду, хлопочут у стола.

Ведерников. Здравствуй, Галка. (Жмет ей руку.) Ну, как живешь?

Галина. Спасибо. Хорошо.

Ведерников (помолчав). Все куришь? Все дымишь?

Галина. Вот именно, Шуренька. (Идет к столу.) А самовар у вас есть? На даче самое интересное – это самовар.

Люся (подходит к Ведерникову). Что она тебе сказала?

Ведерников (берет ее руки и нежно их целует). Люсенька, милый мой маленький человечек, не будь злюкой, ладно? Жить на свете очень хорошо, но очень трудно. Всякое бывает. Вот именно: всякое! Хочешь, убежим к реке и будем там сидеть вдвоем, пока скучно не станет?

Люся (ей понравилась эта идея). А как же Михаил Иванович? Он определенно обидится.

Ведерников. Ничего, мы ему купим петушка на палочке.

Люся. Давай, лучше уедем в Москву и зайдем к твоей маме. Я вчера была у нее, она так без тебя скучает.

Ведерников. Нет.

Люся. Почему, Шура?

Ведерников. Она обязательно даст мне денег взаймы. А я возьму и буду себя ругать целую неделю. Вот погоди – стану знаменитым, заберу маму к себе, и мы славно тогда заживем все вместе.

Люся (с восторгом смотрит на него). Какой ты красивый, Шура. Господи, почему ты такой красивый?

Ведерников. Много каши ем.

В сад входят Доронин и Кузя.

Лаврухин. Пришли, пропавшие люди?

На террасе показывается Ольга, она переоделась по-домашнему.

Знакомься, Ольга, это наши бывшие студенты, кончили этой весной и оставлены в аспирантуре, Олег Доронин и Кузя.

Д о р о н и н (жмет руку Ольге). Отстал от событий, Мишенька. На будущей неделе мы с Кузей уезжаем в Нарьян-Мар. Хочу видеть плоды своих трудов, черт возьми! У меня душа практика, а не исследователя!

Кузя (с азартом). Да, нам интересно иметь дело с людьми, а не с колбами, пробирками и прочим!

Ведерников. Все вздор! По мне в тысячу раз важнее узнать причины и следствия болезни, постичь то, чего никто не знал до меня. В конце концов, настоящая медицина еще не начиналась!

Кузя. Уж не с тебя ли она начнется, Ведерников?