Годы в седле

Карл Боц работал в бюро венгерской секции и в политотделе Самаркандско-Бухарской группы войск. В сентябре 1921 года уехал на родину, в Уйпешт. Венгерская охранка сразу же схватила коммуниста. Однако Боц сумел вырваться из ее лап и в конце 1922 года вернуться на свою вторую родину — в Советский Союз. Туркестанские большевики тепло встретили  боевого товарища. Карл Боц долго и честно работал на ответственных хозяйственных должностях. Сейчас он на пенсии. Но покой неведом старому члену партии. Живя в Ташкенте, Карл Боц участвует в партийной и общественной работе.

Остался в нашей стране и Бела Мадьяр. В 1921 году он окончил Ташкентскую военную школу имени В. И. Ленина и долго служил на командных должностях в Красной Армии.

Не упомнишь всех, кто в далекие революционные годы учил молодых красноармейцев владеть оружием. Одно скажу: если за все время гражданской войны самаркандские боевые отряды Красной гвардии и Красной Армии выделялись крепким боевым духом, дисциплинированностью, интернационалистской сплоченностью и чутким отношением к местному населению, в этом огромная заслуга принадлежит коммунистам. И тем, кого революция выдвинула на высокие политические и военные посты, и тем, кто ходил в атаки рядовым бойцом.  

Контрреволюция поднимает голову

1

Летом 1918 года в Туркмении создалась напряженная обстановка. Эсеры во главе с Фунтиковым выступили вдохновителями заговора против Советской власти. Они спровоцировали некоторую часть людей на восстание.

В Ашхабад прибыл с небольшим отрядом чрезвычайный комиссар Закаспийской области А. И. Фролов. Наиболее ярые контрреволюционеры были арестованы. Затем Фролов выехал в Кизил-Арват. Предупрежденные Фунтиковым эсеры распустили слух, будто Фролов бесчинствовал в Ашхабаде, грабил население и теперь с тем же едет в Кизил-Арват. Обманутые кизиларватцы совместно с подосланными эсером Фунтиковым людьми напали на красногвардейцев, убили Фролова. Не пощадили и его жену с ребенком.

Когда весть о трагической гибели А. И. Фролова пришла в Самарканд, мы долго не могли в нее поверить: слишком тяжелой была утрата.

В Закаспии подняла голову белогвардейщина. Вспыхнул мятеж. Направленного для его ликвидации из Ташкента в Ашхабад народного комиссара труда П. Г. Полторацкого враги Советской власти тоже схватили в пути и расстреляли. Эсеры вступили в связь с английскими империалистами, открыли им двери в Туркестан. При поддержке британских оккупационных войск, прибывших из Ирана, белогвардейцы перешли в наступление вдоль Закаспийской дороги. Красные части были вынуждены отойти за Мерв и Байрам-Али.

Хотя события в Закаспии не представляли непосредственной угрозы Самарканду, гарнизон города повысил  боевую готовность. Из нашей сотни часть бойцов убыла на Закаспийский фронт. Подразделение пополнилось новыми людьми. Мы несли караульную и патрульную службу.

Как-то среди ночи нас подняли по тревоге. Прискакал объездчик из лесничества, расположенного километрах в тридцати к югу от Самарканда. Он сообщил, что у перевала Тахта-Карача конники эмира совершили налет на ряд кишлаков, убили несколько пастухов, угнали скот.

И вот мы по Термезскому почтовому тракту мчимся в направлении Тахта-Карачи. Сильный встречный ветер зло бьет в лицо. Чем выше поднимаемся, тем прохладнее.

В кишлак Аман-Кутан добрались затемно. Решили переждать в нем до рассвета. Искать врага ночью в заросших лесом горах бессмысленно и рискованно. Годяев приказал Танкушичу выделить из своего взвода охранение и разъезд. Старшим группы разведчиков Танкушич назначил Габриша.

Иштван при помощи Плеханова, который хорошо знал узбекский язык, расспросил местных жителей, где могли заночевать бухарцы. Кто-то из охотников вызвался показать путь туда и повел конников по головокружительным тропам. Незамеченными подошли к окраинным дворам селения. Габриш приказал приготовить гранаты.

— Больше шуму, — распорядился он, — стреляйте за целый эскадрон. Только не кричите. Криками можно выдать, что нас немного.

Ночную тишину взбудоражили первые разрывы. Затрещали винтовки. Горное эхо многократно повторяло каждый выстрел. В кишлаке поднялся переполох. Сарбазы выскакивали из мазанок, поспешно седлали лошадей и мчались в сторону Аман-Кутана. А там их встретила наша сотня. В небольшой котловине у Термезского тракта произошла жаркая схватка. Зажатые с двух сторон, приверженцы эмира дрались зло. Потом, верные своей разбойничьей тактике, попытались рассеяться. Однако удрать удалось немногим. Почти все легли под красноармейскими клинками. Десятка полтора алимхановцев сдалось в плен.  

Наши после боя недосчитались Ивана Плеханова. Вскоре он, однако, нашелся. Вместе с ним был какой-то парнишка лет пятнадцати. Малец гордо восседал на коне, покрикивая на ковылявшего рядом пленного.

— Чего это он шумит? — спросил я.

— Ругается, — засмеялся Плеханов. — Костерит своего обидчика.

— Где же это ты раздобыл такого конвоира?

— Это не я, а Габриш выручил парнишку...