Гоген в Полинезии

Больше всего полотен Гогена — 23 — хранится в Глиптотеке в Копенгагене (ведь его жена была датчанка). Дальше следуют Эрмитаж в Ленинграде и Музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина в Москве: в первом 15, во втором 14. И мне все больше хотелось посетить эти два знаменитых музея. А тут еще оказалось, что мои книги о народах Южных морей пришлись по душе читателям в Советском Союзе. У меня появилось много заочных друзей в Москве, они звали меня в гости и обещали быть моими экскурсоводами. И вот в конце октября 1965 года осуществилась моя мечта: вместе с советскими друзьями я посетил залы Музея имени Пушкина и Эрмитажа, где яркие краски Гогена спорили с хмурым осенним небом за окном. Мысли мои летели на Таити, куда я как раз возвращался. От души поздравляя советский народ с такой большой коллекцией замечательных произведений Гогена, представляющих все периоды его творчества, я хочу также поблагодарить издательство «Искусство», которое предложило воспроизвести в русском издании моей книги 16 полотен художника. Это отличное дополнение к иллюстрациям, подобранным мною для шведского издания. Так как книга документальная, преобладают фотографии. Черно-белые, снятые в 90-х годах прошлого века фотографами-любителями, лучше пространных описаний показывают тогдашнюю жизнь. Цветные фотографии, снятые теперь, тоже знакомят с типичными сценами туземной жизни, которые Гоген часто видел и писал. Я нарочно выбирал для съемки то, что не изменилось.

Сравнивая документальные фотографии с репродукциями картин, читатель сам увидит, как работал художник, как он преломлял действительность и как реалистические элементы переплетались с вымыслом и воспоминаниями. От души надеюсь, что исследовательская экспедиция, которая началась 15 лет назад, а закончилась в Москве, не только поможет лучше узнать биографию Гогена, но и в какой-то мере бросит дополнительный свет на самое главное в жизни великого гения — на его творчество.

Бенгт Даниельссон, Таити, 23 июля 1966 г.

Глава I. Мастерская в тропиках

Гоген и Таити — два слова, которые вот уже больше полувека неразрывно связаны друг с другом в сознании людей. Хотя Кук, Мелвилл, Стивенсон и многие другие знаменитые мужи тоже побывали на острове и описали его, — не их, а Гогена вспоминают тотчас, когда заходит речь о Таити. И наоборот, слова «Поль Гоген» — своего рода пароль, услышав который люди прежде всего думают о Таити, а не о Париже, Бретани, Мартинике, Арле и прочих местах, где он жил и творил. Пожалуй, единственный пример столь же полного и прочного отождествления имени человека с островом — Наполеон и Святая Елена. Вот почему как-то неловко начинать книгу, в основном посвященную жизни Гогена на Таити, утверждением, что его привел туда чистый случай, что мысль о поездке, определившей все творчество художника, родилась не в его голове. Но это так.

Чтобы отыскать первое звено длинной цепи событий, которые толкнули его на это важное решение, мы должны вернуться к необычайно холодной зиме 1885/86 года, когда Гоген тщетно пытался прокормиться в Париже как свободный художник. Роковой шаг от живописца-любителя к профессионалу он волей-неволей сделал двумя годами раньше, когда, после затянувшегося финансового кризиса и ряда нашумевших скандалов и крахов, потерял хорошо оплачиваемую должность подручного маклера на Парижской бирже. Хотя он почти десять лет посвящал свободное время живописи и заслужил лестные отзывы Мане, Писсарро, Дега, ему было далеко до творческой зрелости. Уже это должно было располагать Гогена к осмотрительности. Но еще больше его должно было сдерживать то печальное обстоятельство, что новомодные импрессионистские картины, какие он писал в ту пору, совсем не находили сбыта.