Старший профессор Нежинской гимназии М. В. Билевич пишет конференции гимназии рапорт о том, что „сего 1827 г. января 29 числа поутру на вторых часах учения я, послышавши необыкновенный стук в зале под аркою, зашел в оную, где нашел работающих плотников и увидел различные театральные приуготовления, как то: кулисы, палатки и возвышенные для сцен особые полы, почему спросил, для чего таковые производятся работы и приуготовления; на что мне работники и бывший при том г-н надзиратель Адольф Аман сказали, что это делается для театра, на котором воспитанники пансиона будут представлять разные театральные пьесы. А как таковые театральные представления в учебных заведениях не могут быть допущены без особого дозволения высшего учебного начальства, то… всепокорнейше прошу… донести о сем гг. окружному и почетному попечителям, ежели не имеется от оных на то позволения“. На этом рапорте и. д. директора гимназии старший профессор К. В. Шапалинский наложил резолюцию: „Так как от 28 декабря истекшего 1826 г. последовало на мое имя позволение высшего начальства, то сим г-ну проф. Билевичу объявляется о бытности сего позволения“.
В Нежинской гимназии на масленицу четыре дня подряд давали школьные спектакли. Гоголь в них участвовал.
Гоголь пишет матери, что на масленице в гимназии был устроен театр, причем „к чести нашей признали единогласно, что из провинциальных театров ни один не годится против нашего. Правда, играли все прекрасно. Две французские пьесы соч. Мольера и Флорияна, одну немецкую соч. Коцебу. Русские: Недоросль, соч. Фонвизина, Неудачный примиритель Княжнина, Лукавин Писарева и Береговое право соч. Коцебу. Декорации были отличные, освещение великолепное, посетителей много, и всё приезжие, и все с отличным вкусом. Музыка тоже состояла из наших: восемнадцать увертюр Россини, Вебера и других были разыграны превосходно… Я не помню для себя никогда такого праздника, какой я провел теперь“.
Гоголь пишет сатиру на жителей города Нежина „Нечто о Нежине, или Дуракам закон не писан“.
Гоголь сообщает матери, что выписал из австрийского города Лемберга (Львова) полное собрание сочинений Ф. Шиллера.
Профессор российской словесности П. И. Никольский подает в конференцию рапорт, где критикует „зрелищные представления“ гимназистов. Он утверждает, что пьесы разыгрываются с произвольными изменениями и добавлениями. В тот же день бывший инспектор К. А. Моисеев доносит конференции, что „пансионеры начинают читать непозволенные книги; в классах, при задаваемых им вопросах, оказываются занятыми не столько ученьем, сколько выучиваньем театральных ролей“. Вследствие этих доносов была отменена весенняя серия школьных спектаклей 1827 г.
Профессор М. В. Билевич подал в конференцию рапорт о состоянии нравственности учеников, содержащий указание на неучтивый поступок Гоголя, случившийся 27 апреля, и донос на преподавателя естественного права профессора Н. Г. Белоусова: „…Проходил мимо нас по коридору ученик 8-го класса, пансионер Яновский, который на вопрос мой, почему он не в классе, отвечал, что в 8-м классе учения нет, ибо Белоусов не будет в классе, к сему сказал г. экзекутор Шишкин: вот смотрите, какое неуважение воспитанников к своим наставникам, что не захотел и оставаться, когда его спрашивали; я же сказал ему: посему и должно детей наставлять и к учтивости приучать, на что он, г. экзекутор, отвечал: что ж мы можем успеть, когда не все так делают, как должно, но что иные наставники часто с учениками, побравшись под руки, по коридору прохаживают и слишком фамилиерно с ними обращаются?.. Я приметил у некоторых учеников некоторые основания вольнодумства, а сие, полагаю, может происходить от заблуждений в основаниях права естественного, которое хотя и предписано здесь преподавать по системе г-на Демартини, но г-н младший профессор Белоусов проходит оное естественное право по своим запискам, следуя в основном философии Канта и г-на Шада; для чего покорнейше прошу конференцию гимназии — первое — подтвердить г. мл. профессору юридических наук Белоусову, дабы он непременно руководствовался систематическою книгою г. Демартиня в преподавании права естественного как предписано руководствовать; второе — подтвердить ему же, Белоусову, как инспектору над воспитанниками, а равно и гг. надзирателям и нравонаблюдателям, дабы они имели неослабное смотрение за нравственным поведением воспитанников гимназии вообще“. В результате этого доноса возникло дело о неблагонамеренном преподавании естественного права и вольнодумстве профессора Н.Г. Белоусова и ряда других профессоров.
Гоголь в письме Г. И. Высоцкому говорит о своем душевном одиночестве в Нежине.
Гоголь переведен в последний девятый класс Нежинской гимназии.