Гоголь как духовный писатель

[76] «Презумпция» литературоведа, когда он имеет дело с вещью гениального художника, каковым и является Гоголь. Что касается замечательной логической стройности «бреда», то это не наша выдумка и даже не автора повести: смотри воспоминания П.В.Анненкова о беседе Гоголя с ( неким пожилым гостем, «рассказывавшим о привычках сумасшедших, строгой, почти логической последовательности, замечаемой в развитии нелепых их идей» (цит по: Вересаев В. Гоголь в жизни. 2М.,1990. С. 140).

[77] Hoc разглядел «близорукий» (если читатель не хочет сам оказаться таковым, то должен понимать этот эпитет прежде всего в переносном смысле) полицейский чиновник, лишь надев очки. Конечно, множество лежащих на поверхности и более скрытых объяснений этой детали разглядывания «сквозь магический кристалл», бывшей уже в черновике (РЛ;), и параллелей к ней очевидно настолько, что ни одна гипотеза не поддается верификации. Тем не менее напомним, что только благодаря волшебному лорнету изобличен у Гофмана притворщик Цахес. Совершенно не важно, в каком году появился первый русский перевод, ибо Гоголь читал (хотя, может, и не слишком охотно) по-немецки, но любопытно, что пик интереса в России к Гофману приходится на вторую половину 1830 — начало 1840-х гг. и именно в эту пору появляется перевод «Крошки Цахеса», выполненный М.Н.Катковым, который «бредил Гофманом» и, насколько могу предположить, вел соответствующие разговоры в светских кругах (эти факты я почерпнул из бывшей у меня под рукой «соцреалистической» статьи Теодора Левита «Гофман в русской литературе», приложенной к Собранию сочинений Гофмана (М.,1930. Т.6 С.349), хотя имеются специальные исследования о влиянии Гофмана на русскую литературу.

[78] Эта мысль, как тонко и проникновенно заметили В.А.Воропаев и И.А.Виноградов (СС VI, 500, 502), высказана прикровенно Гоголем в статье «О преподавании всеобщей истории» (напомним еще раз то важное обстоятельство, что, несмотря на выставленную Гоголем дату 1832 г., когда он читал соответствующие лекции, статья создавалась в декабре 1833 г., а первая публикация относится к 1834 г.), в которой обзор мировых событий завершается фразой: «Слово из Назарета обтекло наконец весь мир».

[79] [420] Увы! Не сбывается ли, свидетельствуя о силе пророческого таланта Гоголя, ныне то, что он воспринимал за чистейший абсурд и Апокалипсис?

[80] Тут опять мы сталкиваемся с художественным приемом Гоголя — переосмыслением действительных фактов Так, реальное (судя по письму А.И.Герцена, цит. в СС III/IV, 490) газетное объявление о продаже крепостных («Отпускается в услужение кучер, лет 35, здорового сложения, с окладистой бородой и честного поведения») превращается в «услужение кучера трезвого [на Руси-то! — А.Д.] поведения».

[81] Подробнее у Вайскопфа.

[82] В газетах 1833 г. сообщалось, что в Италии и Индии некогда была мода отрезать преступникам носы (Виноградов. Указ. в примеч.62 статья. С.11).

[83] Жирмунский В. Гете в русской литературе Л.,1937. С.524 В черновой редакции (РЛ2 1833/4 гг.) эпизода с пуделем еще нет (ПСС III, 393, пудель упоминается совершенно в другой связи и в ином контексте) С Бочаров (в «Загадке „Носа" и тайне лица», см.примеч.11), признавая эпизод с пуделем ключевым (с.201—202), не только не принимает во внимание Гете, но вообще, вслед за Ю.Манном, отказывает повести в символической расшифровке!

Наше соображение может подкрепить и тот факт (который полагаю ввиду его несомненности и очевидности хорошо известным в гоголеведении, хотя и не припоминаю соответствующих ссылок и работ), что весь замысел «Старосветских помещиков» тесно связан с пятым акгом второй части «Фауста» Мефистофель губит (см. сцену «Глубокая ночь») Филемона и Бавкиду вместе со странником (Гете противопоставляет этот эпизод Овидию, у которого названные персонажи единственные спасаются от потопа благодаря своему благочестию), а сравнение Пульхерии Ивановны и Афанасия Ивановича с Филемоном и Бавкидой известно, наверное, любому школьнику. Гоголь специально подчеркивает, что, вопреки заповеди, ставя любовь к мужу больше любви к Богу, старушка перед смертью «не думала ни о той великой минуте, которая ее ожидает, ни о душе своей, ни о будущей своей жизни она думала только о бедном своем спутнике, с которым провела жизнь и которого оставляла сирым и бесприютным». Тема «хозяйствования» помещиков и окончательного разорения имения также соответствует мотиву Мефистофеля-казначея.

[84] Государственная (или, как называли ее уже во времена Гоголя «политическая») экономия — предмет постоянного внимания и интересов Гоголя (см. его сочинения, письма, наброски и заметки).