Читаем Гоголь: Творческий путь полностью

Историки литературы, говоря об образе Тараса Бульбы, неоднократно стремились отождествить его с конкретными историческими деятелями, найти исторический прототип. Так, уже И. Каманин указывал на близость облика Тараса Бульбы к Богдану Хмельницкому.[141] Несомненно, что многие черты, свойственные таким историческим деятелям, как Богдан Хмельницкий, Тарас Трясило, Остраница, чьи подвиги стали достоянием народных песен, сказаний и летописей, были воплощены и отражены писателем в образе Тараса Бульбы. Особенно существенно отметить его сходство с деятельностью Богдана Хмельницкого, который возглавил победоносную борьбу украинского казачества с польской шляхтой и осуществил вековые чаяния украинского народа – его объединение с братским русским народом. Некоторые черты из биографии Хмельницкого (у которого два сына были убиты польской шляхтой, осада Дубно) свидетельствуют о том, что, создавая образ Тараса, Гоголь имел в виду национального героя украинского народа. Однако при всех чертах сходства с конкретно-историческими деятелями Тарас Бульба – обобщенный образ народного вождя, национальный характер, казацкий богатырь, каким он представляется в народных песнях и сказаниях.

«Тарас Бульба» создавался Гоголем в те же годы, когда Пушкин приступил к работе над «Капитанской дочкой», в которой центральное место также занял образ народного вождя – Пугачева. Этот образ был воспроизведен Пушкиным и в его «Истории Пугачева», вышедшей в 1834 году. Гоголь, познакомившись с «Историей Пугачева» еще до ее опубликования, писал М. Погодину 8 мая 1833 года о том большом впечатлении, которое произвел на него пушкинский Пугачев: «… Пушкин уже почти кончил Историю Пугачева. Это будет единственное у нас в этом роде сочинение. Замечательна очень вся жизнь Пугачева. Интересу пропасть! Совершенный роман!..» Это восторженное высказывание Гоголя относится к самому началу его работы над «Тарасом Бульбой», свидетельствуя о непосредственном воздействии на Гоголя созданного Пушкиным образа Пугачева.

Мятежный, непокорный характер Тараса, не мирящегося ни с кошевым, ни с самим гетманом, мужественно, до самого конца своего борющегося за интересы народа, сродни и образу Степана Разина, воспетому в народных песнях. Глубоко понял эту народность образа Тараса Бульбы Белинский. Говоря о Запорожской Сечи как «источнике казацкой жизни», Белинский писал: «Тарас Бульба является у него (то есть у Гоголя. – Н. С.) представителем этой жизни, идеи этого народа, апофеозом этого широкого размета души». Белинский видел в Тарасе Бульбе национального героя, кровно слившегося всем своим сердцем и умом с народом: «Он любил свою родную Украйну и ничего не знал выше и прекраснее удалого казачества, потому что чувствовал то и другое в каждой капле крови своей…»[142]

Образ Бульбы при его внешней суровости насыщен глубокой гуманностью. Бульба беспощаден к врагам, он суров, когда дело касается исполнения долга, так как ему приходится бороться с жестоким и коварным врагом. В своей замечательной речи перед казаками Бульба жестоко осуждает тех отщепенцев, которые свои личные корыстные интересы ставят выше интересов народа, интересов национального единства: «Знаю, подло завелось теперь на земле нашей; думают только, чтобы при них были хлебные стоги, скирды да конные табуны их, да были бы целы в погребах запечатанные меды их. Перенимают черт знает какие бусурманские обычаи; гнушаются языком своим; свой с своим не хочет говорить; свой своего продает, как продают бездушную тварь на торговом рынке. Милость чужого короля, да и не короля, а паскудная милость польского магната, который желтым чоботом своим бьет их в морду, дороже для них всякого братства». Тарас выражает здесь народную ненависть к тем предателям родины, которые предпочли национальной независимости милость польского магната. Интересы родины и народа должны быть поставлены выше личных интересов. Этот благородный, патриотический идеал руководит всей деятельностью Тараса и делает его выразителем народных чаяний. Преданность родине, могучее чувство слитности с народом и является самым прекрасным и величественным в человеке. Об этом свойстве национального характера, отличающем украинский и русский народы, и говорит Тарас в своей речи, напоминая казакам о великой силе «товарищества», преданности интересам родины и народу: «Пусть же знают они все, что такое значит в Русской земле товарищество! Уж если на то пошло, чтобы умирать, – так никому ж из них не доведется так умирать!.. Никому! никому!.. Не хватит у них на то мышиной натуры их!»

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное