Гоголь. Воспоминания. Письма. Дневники.

…Я, впрочем, заметила им, что хохлы вас тоже вовсе не любят и вас в том же упрекают, как и русские. Плетнев это мне еще подтвердил.

«Русская Старина», 1888 г., № 10, стр. 124.

Н. В. Гоголь — А. О. Смирновой

Франкфурт, 24 декабря 1844 г.

Скажу вам одно слово насчет того, какая у меня душа, хохлацкая или русская, потому что это, как я вижу из письма вашего, служило одно время предметом ваших рассуждений и споров с другими. На это вам скажу, что я сам не знаю, какая у меня душа, хохлацкая или русская. Знаю только то, что никак бы не дал преимущества ни малороссиянину перед русским, ни русскому пред малороссиянином. Обе природы слишком щедро одарены богом и как нарочно каждая из них порознь заключает в себе то, чего нет в другой: явный знак, что они должны пополнить одна другую. Для этого самые истории их прошедшего быта даны им непохожие одна на другую, дабы порознь воспитались различные силы их характеров, чтобы потом, слившись воедино, составить собою нечто совершеннейшее в человечестве. На сочинениях же моих не основывайтесь и не выводите оттуда никаких заключений о мне самом. Они все писаны давно, во времена глупой молодости, пользуются пока незаслуженными похвалами и даже не совсем заслуженными порицаньями, и в них виден, покамест, писатель, еще не утвердившийся ни на чем твердом. В них, точно, есть кое-где хвостики душевного состояния моего тогдашнего, но, без моего собственного признания, их никто и не заметит и не увидит.

…Так как вы уже несколько раз напоминаете мне о деньгах, то я решаюсь наконец попросить у вас. [Смирнова имела в виду исходатайствовать для Гоголя пенсию, но планов своих Гоголю не открывала. ] Если вам так приятно обязать меня и помочь мне, то я прибегну к займу их у вас. Мне нужно будет от трех до шести тысяч в будущем году. Если можете, то пришлите на три вексель во Франкфурт, или на имя банкира Бетмана, или к Жуковскому и ко мне. А другие три тысячи в конце 1845 года. А может быть, я обойдусь тогда и без них, если как-нибудь изворочусь иначе. Но знайте, что раньше двух лет вряд ли я вам отдам их назад. Об этом не сказывайте никому, особенно Плетневу. Он мне предлагал в письме своем денег сколько хочу, но мне никаким образом не следует у него взять…

«Письма», II, стр. 577–578.

В. А. Жуковский — А. О. Смирновой

Саксенгаузен, 4 (16) янв. 1845 г.

Гоголя нет с нами; за два дня до рождения Павла Васильевича, [Сын Жуковского. ] отправился он в Париж, приглашенный туда Толстыми [Толстые — граф Ал-др Петрович и его жена Анна Егоровна, урожд. княжна Грузинская. А. П. Толстой (1801–1867) — дипломат, впоследствии обер-прокурор Синода, временно не служил нигде и жил в Париже. С Гоголем сблизился около 1843 г. ] и Виельгорскими. Я сам его посылал туда, ибо у него начинали колобродить нервы, и сам Копп [Знаменитый немецкий доктор, к которому Гоголь не раз обращался. ] прописал ему Париж как спасительное лекарство. Весной он ко мне возвратится. [Гоголь пробыл во Франкфурте с сентября 1844 г. по январь 1845 г. и в марте опять вернулся во Франкфурт. ] Вам бы надобно о нем позаботиться у царя и царицы. [Впоследствии Жуковский и сам писал по делу Гоголя шефу жандармов гр. А. Ф. Орлову (см. Лемке. «Николаевские жандармы и литература», с.170). ] Ему необходимо надобно иметь что-нибудь верное в год. Сочинения ему мало дают, и он в беспрестанной зависимости от завтрашнего дня. Подумайте об этом: вы лучше других можете характеризовать Гоголя с его настоящей, лучшей стороны. По его комическим творениям могут в нем видеть совсем не то, чт он есть. У нас смех принимают за грех, следовательно всякий насмешник должен быть великий грешник…

«Русский Архив».

А. О. Смирнова — в. Кн. Марии Николаевне

[22 февраля 1845 года].