Гой

– Вот, Григорий, – констатировал Дорогой Никита Сергеевич, – и ты правдою разродился. Не подвела, значит, комната. А на меня не смотри, я как был прирожденным лгуном и лицемером, так им в этой комнате и остался. Наша отечественная наука не так уж примитивна, как некоторые о ней думают. У Гитлера были великие маги под видом лжеученых, и у нас есть Трофим Денисович Лысенко с его якобы лженаукой. А за морганистов-вейцманистов-абрамовичеистов и прочих сахаровых и гинзбургов ты не переживай. Это того, что Трофим Денисович в райских кущах Астрала для нас делает, вам не понять, а то, что морганисты-вейцманисты реально вакцину против влияния этой комнаты в области квантового биосознания создали, так это любой дурак понять может. Вакцинирован я, Григорий, и все члены Высшего государственного совета вакцинированы. Да, видать, окончательной вакцины супротив еврейского Бога пока нет, о чем меня и Трофим Денисович, и вейцманисты с морганистами с другой мировоззренческой стороны предупреждали. Как думаешь, Григорий, этот их Бог – наш человек? В общем, был мне в этой комнате Голос, рекущий: «Будут приглашать зайти в пирамиду египетскую, не заходи, Никита». И что теперь делать? Послушаться этого Голоса или нет? Наш он, Григорий, или на врагов наших работает? Мнения членов Политбюро на этот счет разделились. А как знать, которые из них мне верны? Вот и поуправляй государством в таких условиях, хотя государства – это мы. Вот сколько на Земле государств, уничтожай их не уничтожай. И вот на тебе, не без помощи Иосифа Виссарионовича, Молотова и Громыко появилось и еврейское государство нам на погибель или во спасение. Пока, выходит, что в ближайшей перспективе во спасение, если мы, конечно, поможем арабским фашистам его уничтожить. Все козыри, как будто у нас на руках: и ненавидят евреев, а их Израиль – тем более, так что международная поддержка всякой сволочи нам гарантирована, и что там того Израиля, нам одной десантной дивизии хватит, чтобы всех лиц иудейской национальности в Иерусалиме в рамках исполнения своего интернационально долга за двое суток вырезать, а на душе покоя нет. Надо будет, конечно, еще раз Ильича навестить, посоветоваться. И может, поторопился я Гуталина из мавзолея вынести? Все-таки не зря ведь говорят, что одна голова хорошо, а две лучше.

Глазенки Хрущева зловеще сверканули и сразу же застыли в ледяной непроницаемости. Но скоро вновь ожили, и перед начальником Департамента Южной Пальмиры по мясу и молоку предстал чуть ли не добродушный бывший ответственный работник, а ныне вызывающий сердечное доверие пенсионер союзного значения, который по-простецки спросил:

– А что, Григорий, ничего не хочешь доложить старику о полукольцах неземного происхождения? Да вижу, что сам ничего не знаешь, но кто-то ведь наверняка знает, что и обидно. Пытались мы, конечно, через Трофима Денисовича и Вольфа Григорьевича справки навести, да только перепугали их не на шутку.

Прямо сказать, перепуган не на шутку был и сам Никита Сергеевич. И в слепом ужасе перед историей инициировал он гонения на Русскую Православную церковь, считая ее силою сатанинскою. Божье орудие видел он в Революции и учении Маркса, беспорочным пророком которого был Ленин. Не будь Революции, разве стал бы Никита вождем полумира, царем ядерно-космической России? Под его, Никиты, руководством человечество вышло в космос. Причем тут церковь? Но страхи одолевали Никиту. Иногда хотелось вызвать патриарха и сказать ему в глаза, что он живая архаика, пережиток, и что в церковь одни старухи ходят. А иногда самому хотелось зайти в церковь и свечку поставить. Хрущев просто ужасался этому порыву.

«Да нет же, нет, – думал он, – пойти к ним на поклон – это капитуляция. «Зачем же мы их расстреливали, зачем церкви разрушали?» – спросит тогда Господь. И что Ему ответишь? Нет, нельзя церковникам потакать, Бог нам этого не простит. Но как же нам все-таки уничтожить Америку? Или ее легче догнать, чем уничтожить?».

4.

Петя и Кристина Свистуны росли в квартире с балконом, на котором вешали евреев. Конечно, их детские умы были избавлены от таких подробностей, а души их не чувствовали ничего зловещего, когда они предавались играм на заветном балконе. Не будь его, детство обоих оказалось бы куда более пресным. Их безрукий еврейский папа, конечно же, был посвящен в новейшую историю балкона квартиры, которую, вернувшись в Южную Пальмиру, получил по протекции бывшего подпольщика Аркадия Карася. Познакомились они самым естественным образом: отец Аркадия, отставной комбат Григорий Карась, пригласил к себе в дом безрукого Семена Свистуна для того, чтобы передать ему загадочное полукольцо, история которого терялась в веках. Передача осуществлялась в присутствии сына бывшего комбата – Аркадия, уже известного в недавно освобожденном городе явно- тайного советника спецслужб. Явным в явно-тайном было то, что Аркадий открыто и даже демонстративно носил мундир капитана милиции, что, учитывая его средне комсомольский возраст, символизировало неслабую карьеру на нешуточном взлете.