Гой

– Да, но кто же этого одного впускает? Найти бы его и наказать примерно, по-сталински. Ведь для чего тогда борьба с космополитизмом, зачем разоблачения врачей-убийц, если все равно находится некто, кто впускает этого одного?

Будущая мать Ирины чуть не плакала от обиды на то, что кто-то умудряется сводить на нет все праведные труды товарища Сталина. Подобные страстные речи она произносила не только в присутствии будущего отца своего ребенка, и это самым благоприятным образом сказалось на карьере обоих. Сразу после окончания учебы их не отправили работать учителями в сельской школе, но приняли на должности младших научных сотрудников в располагавшийся в Южной Пальмире филиал Партийной Иерусалимско-Палестинской Лиги (ПИПЛ), впоследствии переименованной в Православную.

Что могло быть лучше для молодых специалистов? Захватывающая научная работа, частые командировки в Москву с перспективой поездок заграницу, ведь теоретическая борьба с еврейским засильем – дело далеко не только славянское. Их взяли в отдел Казуса распятия Иисуса Христа, возглавлял который выдающийся теоретик и практик антисионистской контрпропаганды доктор политических наук, видный деятель Международного комитета Защиты мира Альберт Филиппович Сомов, выходец из простых славянских крестьян.

В отделе было несколько групп, возглавляемых ведущими специалистами в своих областях. Одна группа занималась поиском все новых и новых доказательств того, что у Иисуса из Назарета не было еврейских корней, а небезызвестный мем «Авраам родил Исаака, Исаак родил Иакова, Иаков родил Иуду и братьев его» – это либо фальсификация Евангелия, либо Авраам рожал кого угодно, но только не евреев. Другая группа доказывала, что Иисуса и евреев вообще никогда в природе не существовало, особенно в Иудее, третья, что Иисус таки был евреем, и цель его заключалась в том, чтобы по возможности деморализовать арийский мир. Всего групп было двенадцать – по числу учеников Иисуса, они так и назывались их именами. В группу Иуды Искариота иногда принимали на работу евреев, строго при этом блюдя процентную норму.

– Я должна познакомить тебя со своими родителями, – объявила Ирина Осику через месяц после их первого секса.

– Зачем? – спросил он.

– А может быть, мне хочется побыть рядом с тобой в постели, – объяснила Ирина, – ты об этом не подумал?

Осик действительно об этом не думал, роща на прибрежном склоне, растянувшаяся на несколько километров вдоль моря, вполне устраивала его как место любовных свиданий. Этот склон годами по выходным дням озеленяли горожане в административном порядке. У каждого учреждения был свой подлежащий обязательному озеленению участок склона. А не принудительно возникли тут бог весть когда целые плантации дикой маслины и многочисленные кустарники. Издавна эти склоны были местом промысла птицеловов, и, разумеется, любовники не обходили стороной столь живописную часть морского побережья, располагавшуюся в городской черте.

Знакомство Осика с родителями Ирины, конечно, состоялось, но только через два года, когда их дочь забеременела.

– Скажите, а почему вас назвали Иосифом? – спросил во время первого совместного застолья отец Ирины. О родителях он не спрашивал, потому что слышал, конечно, и об Аркадии Карасе, и об Организации, в которой тот служил.

– Я думаю, что всех Иосифов в конечном счете так назвали в честь сына еврейского праотца Иакова от Рахили, даже Иосифа Сталина, Йозефа Геббельса и, скажем, Йозефа Менгеле, как это ни парадоксально.

Отец Ирины аккуратно отложил вилку и нож в сторону, вытер губы салфеткой и промолвил:

– Однако, как ты осведомлен.

Увидев, что испортил человеку аппетит, Осик тем не менее не почувствовал за собой никакой вины. Он лишь пояснил:

– Но раз уж меня так назвали, как было не навести справки.

– Похвальная любознательность, – принял этот аргумент к сведению отец Ирины. – И все же, почему ты назвал Иакова еврейским праотцом, а не библейским праотцом? Чтобы меня позлить? Да что там меня! Чтобы позлить весь крещеный мир? Ты находишь это забавным?

– Нет такого этноса, который бы назывался библейским, а вот еврейский народ есть, и у еврейского народа были праотцы, один из которых и есть Иаков. В чем я неправ?

– Ты неправ в том, что противопоставляешь себя всему христианству. Ты даже представить себе не можешь, что на себя накликаешь в связи с этим. А ведь у тебя скоро будет ребенок… Иосиф.

– Разве слово правды противостоит христианскому миру? Или Иаков не был евреем? Может быть, слово правды противостоит какому-то другому миру?

– Так, – отец Ирины положил кулаки на стол. – Значит, ты решительно отказываешься меня понимать?

Ирина с матерью напряглись в ожидании окончания этого разговора. Только Ирина не обольщалась, подобно своей матери, ничего, кроме моральной и концептуальной победы супруга, не представлявшей. Она знала, что ее Осик не уступит, и посему готовилась к худшему, вплоть до разрыва с отцом.

– Почему вы так евреев не любите? – взял на себя инициативу продолжения разговора Осик, потому что дальше выдерживать установившегося молчания не мог.