Гойда

Прищурив глаза, Фёдор не мог сдержать улыбки. Подле царя, среди прочих вельмож, имеющих особое положение при дворе, увидел он своего отца, выглядывающего во двор. Алексей потирал руки и о чём-то беседовал с царём, предвкушая зрелище. Фёдор прошёл по коридору к рындам, сторожившим проход. Сперва стража преградила путь. Фёдора это вовсе не раздосадовало, напротив – его лицо осветила улыбка. Он отошёл к одной из арок и облокотился на неё, поглядывая на государя и его окружение. Фёдору пришлось выждать несколько мгновений, прежде чем отец его заметил и помахал шапкой. Он помахал в ответ и указал большим пальцем за своё плечо на стражу, которая не дала Басманову проходу, и пожал плечами. Алексей сперва нахмурил брови, после усмехнулся. Фёдор не слышал, с какими словами Алексей обратился к государю, однако спустя мгновение царь жестом послал к рындам одного из бояр.

То был князь Хворостинин, лицо которого тотчас же озарилось, когда он увидел Фёдора. Басманов-младший стоял, точно уже успел заскучать – скрестил руки на груди, прислонился к стене меж арок и с некоторым недовольством, притом не вполне серьёзным, следил за приближающимся к нему князем.

– А я-то всё гадаю, где же отпрыск Басманов пропадает! – князь крепко обнял Фёдора.

– Чего ж гадать? Будто бы прячусь я, в самом деле? – улыбнулся он, проходя мимо рынд.

Фёдора провели к царю. Государь восседал на троне, вынесенном накануне. Его окружали бояре самого приближённого круга. Было их немного – пять человек, считая самого государя, Басмановых и князя Хворостинина. Иоанн глядел куда-то вперёд отсутствующим взглядом. В правой руке он держал свой резной посох с острым наконечником. Сейчас он более походил на каменное изваяние, нежели на человека из плоти и крови. Фёдор в том лишь сильнее убедился, когда склонился в поклоне, взял руку государя и прижался губами к кисти. Она была холодна, точно жизнь, если когда-то и пылала в ней, уже угасла. Иоанн медленно перевёл взгляд на Фёдора, чуть опустив голову. Фигура его, облачённая в шубу с широким воротником из густого длинного меха, казалась особенно величественной.

Фёдор подошёл к отцу. Они пожали друг другу руки и обнялись, скорее как воины, нежели как отец и сын.

Раздался громкий клич, объявляя скорый миг жестокой потехи. Множество взглядов устремились вниз, во двор, куда выпущены были холопы. По обыкновению, люди эти уличены были в страшных прегрешениях, однако сейчас едва ли среди зрителей находились те, кто задумывался хоть на мгновение об этом.

Пока мужики, едва ли не босые, разбегались по всему двору, следом спущены были цепные псы. Презлейших собак, коих сыскали по всей Слободе, а бывало, что и привозили из иных городов, подолгу держали впроголодь. Оттого звери и бросались в исступлённом безумии на людей. То, что холопам не было дано оружие, решалось тем, что они хватали с земли камни, да и всё, что попадалось под руку.

Поднялся шум, вобрав в себя вопли, крик, вой и лай, а вместе с тем и громкий басистый смех бояр и воевод. Забава эта затрагивала всех зрителей, что собрались, однако когда Фёдор перевёл взгляд на царя, ясно было, что государь и мыслями, и душою своей едва ли следил за грызнёй внизу. Взгляд его оставался потухшим, хоть изредка и следил то за одной озверевшей дворнягой, то за другой. Фёдор вновь посмотрел на очередную партию псов, которую выгнали лишь сейчас.

– Сколько ещё выпустят? – спросил он, обращаясь к Хворостинину.

– Псин-то? – спросил князь.

Фёдор кивнул.

– Так вроде ещё дюжину, – ответил Хворостинин, почесав затылок.

– Не лихие они сегодня, – вздохнул Фёдор, мотая головой. – Верно говорил мне Васька Грязной. Ежели бы медведей выпускали, того исход ясен был бы. А щенки эти вон догрызть не могут того мужика.

Князь Хворостинин помотал головой.

– Не прав ты, Федька! Гляди, как холопы-то утомились! Хоть пасти собакам поразбивали, так суки эти подзаборные и побои сносить приучены. Погоди, Федька, от свежих спустят, загрызут вусмерть последнего.

– Выпустят новых шавок, да те падали испугаются, хвосты подожмут.

Хворостинин расхохотался, а вместе с тем и остальные бояре, что были рядом.

– Неужто готов за то биться об заклад? – спросил князь.

Фёдор улыбнулся.

– Дивной красы нож у тебя. Ещё в Рязани заприметил я его, – произнёс Хворостинин, указывая рукой на оружие, заткнутое за пояс Фёдора.

Младший Басманов достал его вместе с ножнами, осматривая сплетения узоров, после перевёл взгляд на князя.

– Что же против него ставить будешь? – спросил Фёдор, но тотчас же ощутил, что отец схватил его за руку выше локтя.

– Не дури! С раскладом таким лишишься оружия своего! – произнёс Алексей.

– Так не твоё ж оружие, батюшка, ставлю я, – ответил Фёдор. – Так что, Пётр Иваныч? Что ставить против будешь?

Князь несколько опешил. В этот момент пронзительный крик разодрал холодный воздух. Все тут же метнулись к арочным окнам, выглядывая во двор. Огромный пёс со шрамами от кнута вдоль всего тела вцепился в глотку мужика и придавил его большими лапами.