Голая экономика. Разоблачение унылой науки

В частном секторе денежные ресурсы направляются туда, где ожидается получение максимальной отдачи. Государство, напротив, направляет деньги туда, куда диктуют политические интересы. (Вдумайтесь в недавний газетный заголовок на первой полосе «Wall Street Journal»: «Industries that Backed Bush Are Now Seeking Return on Investment» («Предприятия, оказавшие финансовую поддержку Бушу, пытаются теперь получить прибыль на свои инвестиции») [50].) Иногда это необходимый, но несовершенный процесс: причины, по которым строят или закрывают военные базы, скорее дают представление о составе Комитета сената США по вооруженным силам, чем о реальных военных потребностях США. А так как частная армия не может быть альтернативой, то нельзя ожидать ничего лучшего. Но чем меньше экономика зависит от политики, тем лучше. Так, например, влиятельные политики не должны решать, кому получать банковский кредит, а кому нет. Тем не менее именно это происходит в странах с авторитарным режимом, таких как Китай, и в странах с демократическим режимом, таких как Индонезия, где политики строят «капитализм для своих». Проекты, потенциальная прибыльность которых высока, не получают должного финансирования, в то время как на сомнительные проекты, финансируемые зятем президента, деньги из государственных фондов текут рекой. В этом случае потребители оказываются в двойном проигрыше. Во-первых, налоги, уплачиваемые потребителями, уходят «в никуда» в тех случаях, когда сомнительные проекты, на которые тратятся государственные средства и на которые эти средства следовало бы тратить в последнюю очередь, с треском проваливаются (или когда вся банковская система нуждается в помощи из-за того, что она обременена ссудами на осуществление никудышных, политически мотивированных проектов). Во-вторых, экономика не развивается так быстро и эффективно, как могла бы, потому что кредитные средства (ограниченный ресурс) уводят от проектов, действительно достойных финансирования. На практике это выглядит так: новые автомобильные заводы не строятся, студенты не получают кредитов на образование, предприниматели не получают денег на развитие своего бизнеса. В результате денежные ресурсы используются расточительно, а экономика при этом хромает, заметно не дотягивая до потенциала своего роста.

Государству не надо вмешиваться в экономику, принимая на себя управление сталелитейными заводами или дележку банковских кредитов. Наиболее тонким и всеобъемлющим способом участия государства в экономике является государственное регулирование. Рынки функционируют потому, что средства идут туда, где они более всего необходимы. Государство имеет неотъемлемое право вмешиваться в этот процесс через регулирование. В мире, который изображают в учебниках по экономике, случается, что предприниматели «пересекают дорогу» ради получения максимальной прибыли. В реальной жизни получается такая картина: чиновники выстраиваются вдоль этой «дороги», требуя свою долю, а то и вовсе блокируют ее пересечение. Частной фирме могут предложить лицензию на «пересечение дороги», а могут предложить министерству транспорта провести проверку машин на предмет загрязнения окружающей среды выхлопными газами в момент «пересечения дороги». А еще этой фирме могут предложить предоставить Службе иммиграции и натурализации доказательства того, что все «пересекающие дорогу» являются гражданами США.

Некоторые из этих правил полезны нам. Хорошо, когда чиновники оказываются на пути «предпринимателя», промышляющего торговлей наркотиками. Но нельзя забывать, что у любого правила есть и оборотная сторона.

Милтон Фридмен, замечательный писатель, один из наиболее ярких ораторов, убедительно выступающих за минимальное участие государства в экономике (и гораздо более тонкий мыслитель, чем многие из авторов, претендующих на роль его преемников, чьи имена сегодня мелькают на страницах оппозиционных газет), в своей книге «Capitalism and Freedom» («Капитализм и свобода») поясняет этот момент на примере следующего диалога между экономистом и членом Ассоциации американских адвокатов [51]. Экономист выступал перед группой юристов, доказывая необходимость снизить ограничения для вступления в Коллегию адвокатов. Его аргументом было то, что разрешение частной практики большему числу адвокатов, в том числе и тем, которые не являются асами, приведет к снижению цен на услуги юристов. В конце концов некоторые юридические услуги вроде составления завещаний или заключения сделок с недвижимостью не требуют участия блестящего знатока с фундаментальными знаниями. В качестве доказательства он провел такую аналогию: было бы абсурдом, если бы правительство потребовало, чтобы все машины были марки «Cadillac». При этих словах один из слушателей-юристов встал и сказал: «Страна не может позволить себе других юристов, кроме тех, которые ездят на машинах „Cadillac“!».