Голая королева

«И тебя тоже, батенька, — мстительно подумал детектив. — То-то ты прыгаешь, придуриваешься, в мультяшку играешь, на меня наскакиваешь без всякого повода… Любишь ты дружка своего Алекса до преклонения, и завидуешь ему до ненависти… И с твоей любовью-преклонением Алекс, небось, тоже обошелся, как с манной кашей: проглотил с отвращением и криво улыбнулся, вежливый малый…»

— Но, самое главное, — продолжал Всеволод Владимирович, — Алекс мог оказаться слишком приторным и для Алины… Она девушка молодая, неопытная, могла и не оценить… Так-то, батенька. А вы говорите — философия!

— Короче говоря, вы считаете, что она могла уйти от Алекса?

— Могла.

— О ней вы, случаем, справок не наводили?

Улыбка вновь покинула его лицо.

— Нет.

Кис помолчал, пытаясь понять, говорит ли не правду Всеволод Владимирович, или и в самом деле счел недостойными подобные демарши за спиной у своего босса и друга.

— А сами вы как к ней относитесь? — Решил зайти с другой стороны детектив. — Вы, как я посмотрю, хороший психолог, — польстил он, — и, возможно, сумели что-то почувствовать в характере Алины…

— Она много страдала в своей жизни… Но я не знаю, с чем это связано, — поспешно добавил Всеволод Владимирович, и Кис быстро уточнил для себя: врет Сева. Узнавал что-то об Алине, и наверняка узнал, но — не признается.

— Видимо, осиротеть в шесть лет — это несладко! — помог ему выкрутиться Кис. — Тот самый случай, когда недодали любви, верно?

— Несомненно! — обрадовался подсказке Всеволод Владимирович. — У нее есть некоторые странности… Но, — чтоб вы знали, — Всеволод Владимирович назидательно поднял указательный палец, — она тоже хорошая девочка. А у хорошей девочки с хорошим мальчиком обычно ничего хорошего не получается! Притягиваются всегда плюс и минус, — знаете физику, да? — а два плюса — это ничего, никакой реакции… Такие союзы удаются в более позднем возрасте, когда двое, наевшись до тошноты минусов, оставив за плечами разводы, неудачи, страдания, сходятся с готовностью оценить именно плюсы… Ценность добра открывается только тем, кто страдал, ценность любви — тем, кто терял любовь.

— Угу, — кратко согласился Кис, боясь навлечь на себя новые потоки философских рассуждений с поучениями. — Значит, она могла уйти. И могла уйти — тайком? Не оставив даже письма, не объяснившись?

— Признаюсь, вот здесь мне трудно сказать что-то определенное. Люди часто боятся объяснений, и делают другим куда больнее, исчезая неожиданно и тревожно… Знаете, я думаю, что если бы люди умели объясняться, то на земле не было бы ни войн, ни преступлений.

— Вы совершенно правы… — искренне одобрил Кис: его собственный опыт мгновенно отозвался согласием с этой мыслью.

— Что вы намерены делать, Алексей Андреевич?

— Сейчас поеду к ее подруге Кате, может, что-нибудь у нее интересное узнаю.

— Правильно! — горячо поддержал его Всеволод Владимирович, и Кис снова уверился в том, что заместитель Алекса что-то знает. Но не скажет.

Однако, судя по его горячему одобрению, направление Кис явно выбрал правильное, и у Кати его поджидает ценная информация…

Глава 12

Сначала Аля слушала голоса:

Гена осыпал упреками Марго (строишь из себя самую умную! твой «гениальный» план! я так и знал, что все провалится!);

Марго шипела в ответ (сам ничего придумать не можешь! жрешь за мой счет! делать ты последний, а критиковать ты первый!); потом голос Филиппа (кончайте базар!); потом Антон (заткнитесь все, пусть Марго говорит!).

Постепенно она прислушиваться перестала. Она лежала на жестком тюфяке и думала об Алексе. Он, должно быть, сообщил в милицию о ее пропаже. А милиция? Гена вот обронил, что милиция вряд ли ее ищет. Значит, она предоставлена самой себе — как хочешь, так и выкручивайся?

Ну и ладно, выкручусь как-нибудь. Потом расскажу Алексу — вот он удивится!

Что я расскажу, балбесина? Что мой бывший любовник, что моя бывшая подруга, которую я не посмела ему показать на глаза, решили его обокрасть?

Хорошенькие у меня друзья, хороша я… А там еще Марго, разозленная неудачей, выложит Алексу ее тайну!

Нет, вчера она все правильно решила: надо уходить от Алекса. Надо начинать новую жизнь, снова исчезнуть, раствориться в толпе, чтобы больше не было в ее жизни Марго, напоминания о страшной тайне; чтобы была в ее жизни любовь, настоящая, яркая, сильная — такая, которая поможет ей самой забыть о прошлом…

Аля пощупала неоставленное Алексу письмо в кармане своей широкой юбки. Опять новую жизнь…

Это было вчера. Сегодня, когда она находилась во власти Марго, когда ей было так… не то, что бы уж прямо страшно, — но неуютно и одиноко, — идея уходить от Алекса уже казалась ей не такой уж очевидной и обоснованной.

Ей представился Алекс, каким она видела его последний раз, уходя к себе в комнату: его затылок с короткими завитками волос, абрис хорошо очерченной скулы, тень на щеке от его пушистых, как у девушки, каштановых ресниц, осенявших карие глаза, его бархатный баритон…