Голая королева. Белая гвардия-3

Испустив длинную фразу на непонятном Мазуру языке — возможно, на родном и, несомненно, матерную — Леон уронил голову и с убитым видом пробормотал:

— Другими словами, вы меня убиваете...

— Наоборот, — сказал Мазур. — Гарантирую вам безопасность. Я бы на месте тех, кто вас пытается перекупить, принял меры на случай вашего бегства из страны, того самого третьего варианта. Наверняка и они рассуждают точно так же. Народ, я уверен, чертовски практичный, совершенно негуманный и напрочь лишенный сентиментальности, когда речь идет о деле. Вроде нас. Еще я уверен: им гораздо нужнее не ваше бегство из дворца, а те сведения, которых они домогаются. Так что не дадут они вам смыться, по дороге перехватят, чтобы вытряхнуть нужные сведения уже бесплатно. Я бы на их месте так и поступил, вряд ли они глупее. Тем более, как вы сами подметили, за спиной у вас — никого и ничего...

— В жизни не попадал в такие переплеты... — п р о с и п е л Леон, сгорбившись.

— Ну, никто ведь не заставлял вас с ножом у горла выбирать именно такое увлекательное ремесло, — пожал плечами Мазур. — Ничего удивительного, что однажды попали в нешуточный переплет... — он взял бутылку и разлил остатки по стаканам. — Выпейте и не истерите. Если подумаете рассудочно и трезво, поймете, что я вам не предполагаю никаких самоубийственных решений. Наоборот, попытка бежать из страны — как раз самоубийство. Если вы и ваши люди будете безвылазно сидеть в Лунном дворце, получите нешуточный шанс остаться в живых. У  н и х здесь нет своей агентуры — иначе не обращались бы к вам с такой... просьбой. Если будет налет... ну, вы не гимназисты. А главное, вам не так уж и долго придется тут торчать. Не более чем неделю. А после коронации и подписания договора о разделе акций, который последует, подозреваю, в тот же день, нашим заклятым друзьям уже не будет никакого смысла убивать кого бы то ни было — Натали, меня, вас... Разве что из мести, но в данном случае в месть я плохо верю: мы имеем дело не с шайкой романтичных заговорщиков в плащах и черных масках, а с крупным концерном. Какая тут месть? Вы их не обманывали, не брали денег, просто отказались... Если я в чем-то не прав, укажите, где в моих рассуждениях ошибка?

— У вас есть еще что-нибудь выпить? — хмуро спросил Леон.

— Всегда, — усмехнулся Мазур. Прошел к бару, стараясь краем глаза д е р ж а т ь бельгийца на случай тех самых глупостей — но Леон сидел обмякший, словно марионетка, из которой выдернули ниточки. Приняв от Мазура стакан, вздохнул:

— Я не вижу в ваших рассуждениях ошибок. Но все равно, чересчур рискованно...

— Да глупости, — сказал Мазур с обаятельной улыбкой. — Вы ведь реалист и прагматик, ага? В конце концов, противник — зло чуточку абстрактное, которому трудненько будет до вас добраться. А вот я — зло вполне реальное, к тому же, находящееся на расстоянии вытянутой руки. А жизнь, что бы там ни болтали романтики, всегда — выбор из двух зол меньшего, — он улыбнулся почти весело. — Соберитесь, Леон, и побольше оптимизма. Думайте о приятном — хотя бы о том, что при удаче вы будете состоять в личной страже королевы, а это — другие деньги...

Глава третья. Политика по-африкански

олпу и оратора Мазур наблюдал с балкона третьего этажа одного из департаментов Министерства почты, выходившего фасадом на небольшую окраинную площадь. Попасть сюда им с Лавриком оказалось проще простого: разыскали начальничка, сунули под нос удостоверения тайной полиции, потребовали принести два стула на такой-то балкон, и чтобы никто не крутился поблизости. Что и было моментально выполнено со всем почтением. Вольготно человеку в Африке с удостоверением тайной полиции, что уж там. Тем более что не они одни такие умные: на трех балконах дома напротив Мазур сразу высмотрел чернокожих в штатском — и один из них, ничуть не скрываясь, разглядывал собравшихся в бинокль, а другой, на балконе рядом, запечатлевал митинг с помощью видеокамеры. В соответствии с новыми веяниями, свежими ветрами демократизации доктору Мукузели без малейших препятствий выдали разрешение на митинг в заранее указанном месте, где сборище не создавало помех уличному движению и каких бы то ни было неудобств мирным обывателям. Но если уж повеяло демократией, никто не вправе запретить мальчикам штатского вида издали разглядывать собравшихся в бинокль и вести съемки, демократия — она для всех...

Никак нельзя сказать, что зрелище впечатляло. Послушать недавнего эмигранта собралось человек двести — примерно половина интеллигентно-студенческого вида, а остальные явно из простонародья. Репортеров всего полдюжины, все, сразу видно, местные и, судя по суетливости и не особенно респектабельному виду — не из самых престижных изданий. А телекамер нет вообще — по какому-то странному совпадению ни одна не послала своих операторов (и Мазур прекрасно догадывался, как звучит имечко этого «совпадения», и в каком «совпадение» чине).