Голая королева. Белая гвардия — 3

С другой стороны, возле орудийной башни (чьи снаряды десять лет назад выли чуть ли не над головой у Мазура, временно лишив слуха) стоял командир «Ворошилова», представительный моложавый каперанг (десять лет назад был другой), а перед ним в позе нашкодившего школьника торчал, то и дело сокрушенно разводя руками, что-то с жаром объясняя, командующий военно-морским флотом республики адмирал Колангане, рослый темнокожий красавец лет тридцати с небольшим. Военно-морской флот у республики дохленький: эскортный корабль класса «Авизо», спущенный с французских стапелей еще в сороковом году, аккурат перед немецким вторжением и впоследствии подаренный с помпой новорожденной республике при надлежащем уходе еще послужит, невзирая на почтенные годы, тихоход, но дальность плавания в десяток тысяч миль, четыре сторожевика помоложе ветерана лет на двадцать, да десяток катеров с пулеметами. Ну, что же, у северного и южного соседей и того нет. И, само собой разумеется, командующий флотом суверенного государства, просто обязан носить адмиральский чин, иначе перед всем миром неудобно…

Впрочем, адмирал, с которым пришлось общаться несколько раз, Мазуру нравился: не из аристократического семейства, конечно, однако учился и стажировался во Франции, парень неглупый и толковый, разве что с простодушием не наигравшегося в солдатики школьника мечтает о неких масштабных морских баталиях, где будет героически торчать на мостике флагмана. Мечты несбыточные, конечно: всякие заварушки происходили в Африке, но вот настоящих морских сражений как-то не случалось, да и вряд ли предвидится. Главное, красавчик — преданный сторонник Натали (пообещавшей ему недавно после коронации усилить флот кораблями поновее и посолиднее). Не столь уж никчемное приобретение: как-никак у адмирала в распоряжении десятка полтора орудийных стволов, способных шарахнуть по столице, да вдобавок две роты вышколенной французами морской пехоты…

Адмиралу Мазур невольно посочувствовал: уж он-то ни в чем не виноват, охрана порта в его обязанности не входит, в ней даже при Папе хватало изъянов и просчетов — вроде бы и высокий забор с колючкой поверху имеется, и ночные патрули с собаками, но контрабандисты с ворюгами, как ни пытались их выжечь каленым железом, регулярно проделывали себе лазейки, мастерски лишив гвоздей нижние концы досок так, что снаружи они казались целехонькими. Ну, и главные ворота вкупе с тремя поменьше охраняются не столь уж и строго…

Кода адмирал отошел и командир остался в одиночестве, Мазур понял, что настала пора, как и просил через Флорисьена Мтанга, внести свою лепту. Подошел к каперангу, лихо откозырял на здешний манер и представился по-английски, зная, что тот и по-французски, и по-английски шпрехает:

— Полковник Иванов, начальник охраны мадемуазель Олонго…

Каперанг с невозмутимым видом отдал честь:

— Капитан первого ранга Федорченко, командир эсминца «Адмирал Ворошилов»…

Очень невозмутимо держался. Хотя… «Ворошилов» не просто боевая единица в составе Балтфлота, давненько уж выполняет за пределами Родины разные деликатные задания, как это было в том же Эль-Бахлаке. Соответственно, и командир, что прежний, что нынешний, помимо своих прямых обязанностей еще и во многих не заметных внешнему миру сложностях разбирается. С Мазуром они не пересекались ни на одном приеме, и вообще, группа Мазура сюда прибыла не на «Ворошилове», а самолетом из Конакри — и все равно, нельзя исключать, что «первый после Бога» прекрасно осведомлен и о миссии Мазура, и о нем самом, (хотя связь со здешними спецами тайной войны поддерживает исключительно Лаврик).

А если и не осведомлен, вполне возможно, читает местные газеты и смотрит местное телевидение — а Мазур не раз там засветился, иногда в советской военно-морской форме. То-то у него в глазах некая хитринка наблюдается — но, как бы там ни было, старательно подыгрывает, ясен пень… Мазур сказал серьезно:

— Мадемуазель Олонго выражает сожаление по поводу инцидента и убедительно просит видеть в этом исключительно происки врагов республики. К большому нашему сожалению, времена сейчас сложные — переходный период, фактически безвластие, некоторая напряженность, враждебные вылазки… Мы надеемся в будущем исключить подобные инциденты…

— Я понимаю, — с тем же невозмутимым видом кивнул каперанг. — Со своей стороны могу заверить: мы правильно оцениваем ситуацию и относим все на счет вражеских происков. Хотя наши дипломаты, разумеется, вручат соответствующую ноту.

— Это их обязанность, мы понимаем… — кивнул Мазур.

— Не из эмигрантов ли будете? — с тем же непроницаемым видом поинтересовался каперанг.

— Дедушка был эмигрантом, — не моргнув глазом, ответствовал Мазур. — Старший лейтенант императорского флота, Бизерта, потом осел здесь. Мы с отцом, собственно, местные…

— Понятно, — сказал каперанг.

— Простите, у меня срочные дела, вынужден вас покинуть… — сказал Мазур, вновь лихо откозырял, четко повернулся через левое плечо, направился к трапу. Он передал все, что было поручено, не хотелось и дальше ломать комедию.