Голая королева. Белая гвардия — 3

— Господа… За последние четверть часа полковник Мтанга со мной связывался четырежды. Всякий раз интересовался, не вышли ли вы еще из особняка… И просил, как только выйдете, приехать как можно быстрее. Мне кажется, что-то случилось…

Лаврик спокойно сказал:

— Ну, в таком случае — врубаем сирену и летим на полной скорости.

Над головой у них тут же душераздирающе взвыла сирена, машина прямо-таки отпрыгнула от тротуара. Соседние живенько рассыпались в стороны, уступая дорогу невидному «рено» — без эмблем и надписей, но с сиреной и номерами тайной полиции. Как заклинание или молитву, Мазур повторял одно: «Лишь бы не Натали, лишь бы не Натали, лишь бы с ней ничего не случилось…»

…Он, хмурясь, внимательно читал бумаги — точнее, скользил взглядом по строчкам, а склонившийся над его плечом Лаврик тихонько переводил. Сидевший по другую сторону стола полковник Мтанга, мрачный и хмурый, беспрестанно барабанил пальцами по столу. Сначала Мазура это раздражало, потом он притерпелся и перестал обращать внимание.

С Натали ничегошеньки не случилось. А вот генерала Кимолу, командира гвардейского полка, обнаружили мертвым в собственном кабинете уже захолодевшего. Явились вызванные им офицеры, дежурный из приемной, не получив ответ по селектору, вошел в кабинет и тут же вылетел оттуда с воплем… Генерал сидел в своем роскошном кресле, остановившимся взглядом глядя в никуда, и рядом с его ручищей, рядом с шитым золотом обшлагом лежала снятая с аппарата телефонная трубка, исходившая длинными мелодичными гудками.

Дежурный, то ли в расстройстве чувств, то ли в приступе служебного рвения, вызвал всех, кто в голову пришел: и военных контрразведчиков, и людей из Центральной разведки, и офицеров военной жандармерии, и полковника Мтангу.

Вскрытие много времени не заняло, и вердикт был однозначным: инфаркт. Обширный инфаркт у крепкого, как дуб, Кимолу, никогда в жизни не жаловавшегося на сердце. Это было неправильно. Как хотите, это было неправильно…

Все вышеперечисленные, а набралось их столько, что порой мешали друг другу, задевая локтями и по нечаянности наступая на ноги, начали расследование. Очень быстро выяснилось, что последним генерала живым видел его адъютант — сопроводил в кабинет и отправился по каким-то генеральским поручениям. Предварительно, как ему по служебным обязанностям и полагалось, выполнив ненужные, в общем, формальности: передвинул телефон поудобнее, аккуратно сложил стопочкой разбросанные бумаги, проверил наличие в холодильнике джина, льда и минеральной воды.

Черт его знает, как там обстояло с этими генеральскими поручениями. Просто-напросто адъютант, выйдя из кабинета, сказал дежурному в приемной, что генерал посылает его с поручениями. Вот только он не обнаружился ни в одной воинской части, ни в одном армейском учреждении. Машину его нашли относительно быстро, а сам он словно в воздухе растворился.

Когда ведущие расследование всей оравой вернулись в кабинет, буквально через минуту случилась еще одна смерть. Ретивый подполковник из военной контрразведки, движимый педантичной любовью к порядку, взял телефонную трубку, чтобы положить на рычаг. И буквально в следующий миг опрокинулся навзничь, на глазах синея лицом. У остальных хватило ума плюнуть на порядок и к трубке не лезть. Поскольку дураку было ясно: что-то с ней не то…

Вызвали спецов в костюмах противохимической защиты. Те длинными ножницами перерезали телефонный провод, длинными клещами ухватили трубку, сунули в герметичный контейнер и повезли в военно-химическую лабораторию. Тем временем в другую сторону, в морг, увозили незадачливого подполковника. У которого довольно быстро диагностировали такой же обширный инфаркт, как у генерала. С телефонной трубкой обстояло гораздо сложнее. Военные химики, учитывая ситуацию, запихнули ее в герметичный бокс и взялись за анализы, очень быстро расписавшись в собственной беспомощности. На трубке обнаружились следы некоего химического соединения, но что оно собой представляет, выяснить не удалось. Ни в одном секретном справочнике такое соединение не значилось…

Слушая Лаврика уже вполуха — чтение шло к концу, дело касалось чисто технических подробностей — Мазур тоскливо подумал: весьма неглуп был генерал, осторожен и хитер, но вот в данном случае лопухнулся. Забыл очевидную, многим известную истину: есть куча стран, где ни за что не следует держать возле себя умного адъютанта, от которого сплошь и рядом можно ожидать таких вот поганых сюрпризов. Идеальный адъютант должен быть верен, как собака, исполнителен, но откровенно глуп, как пробка. Вроде капитана Зулеле у Папы. Глянув на пустое генеральское кресло, он вспомнил Эль-Бахлак — когда на его глазах адъютант палил в спину генералу Касему…

Переведя последнюю фразу, Лаврик отложил бумаги. Мазур поднял глаза. Здесь собрались только свои, полковники Мтанга, Лавута и Очеренго, троица отнюдь не святая, вовсе даже наоборот.

— Что скажете? — нетерпеливо спросил Очеренго.

Лаврик слегка пожал плечами: