Голая правда

Ильяшин с трудом оторвался от размышлений.

— Вспомнил я, — захлебываясь, проговорил Жало. — Он говорил, что на юг, мол, к матери поедет.

— Какой юг, какая мать, — в сердцах проговорил Ильяшин. — Нет у него никакой матери.

Жало робко пожал плечами, боясь возражать.

— Во что он был одет, помнишь?

— Да обычно был одет… Как все. В штанах.

— Ну, вспоминай, вспоминай. Если вспомнишь, отсидишь не пятнадцать суток, а десять, я за тебя похлопочу.

— Куртка у него была джинсовая такая, не новая. На плече пятно желтоватое, как будто утюгом прожег. Что еще… А, вспомнил! Под курткой рубашка красноватая у него была. И все!

Жало преданными глазами смотрел на Ильяшина. Тот поморщился. Ничего примечательного в сообщенных приметах не было. Ничего, кроме… Кроме того, что волокна, обнаруженные оперативниками на месте происшествия, были красного цвета. Что ж, оставался мизерный шанс, почти не дававший надежды на удачу, — попытаться найти на одном из девяти вокзалов людей, которые видели Жмурова. А что, если он не уехал? Что, если он затаился в городе, где среди многомиллионного населения затеряться легче и безопасней, чем ехать куда-то, рискуя привлечь внимание транспортной милиции.

— Ладно, — вздохнул Ильяшин. — Подпиши здесь, здесь и здесь. Оформим изъятие перстня. Купишь своей девушке другой. Когда отсидишь пятнадцать суток.

Жало увели. Ильяшин запер бумаги в сейф и пошел просить у Костырева людей в помощь, чтобы прочесать вокзалы, используя последний мизерный шанс.

Выслушав отчет, который блистал спартанской лаконичностью и выразительностью, Костырев одобрил план действий Ильяшина и даже выбил ему в помощь троих ребят из группы майора Максимова.

— Я почти не надеюсь, что тебе удастся напасть на след Жмурова, — скептически отозвался Михаил Аркадьевич. — Очень туманные сведения у нас о его планах и о его приметах, но чем черт не шутит… Ну, попробуй, попробуй, может, тебе повезет.

Ильяшин сам сомневался в успехе, но в глубине души надеялся на невероятное. Если уж удача улыбнулась им один раз — когда случайно задержали Жало с перстнем, то почему бы ей не побаловать его еще раз ослепительной ласковой улыбкой?

Три дня с утра до позднего вечера Ильяшин и ребята из группы Максимова работали на вокзалах и прилегающих к ним территориях в надежде, что кто-нибудь вспомнит мрачного человека со злым взглядом, фотографию которого Костя теперь носил в нагрудном кармане почти с таким же трепетом, с каким носил бы снимок любимой девушки.

Для себя он выбрал вокзалы, поезда с которых отправлялись на юг России, — Киевский и Курский.

На третий день поисков Ильяшин, предварительно запасшись списком кассирш по продаже билетов дальнего следования, обходил кассы, предъявляя для опознания фотографию Жмурова. Женщины морщили лоб, стараясь вспомнить примечательного пассажира, а потом отрицательно качали головами, не в силах ничего выудить из памяти.

Вскоре в списке осталась только одна, последняя, фамилия. Этой женщины не было на месте, она уже два дня находилась в отпуске, но Ильяшина заверили, что он сможет с ней поговорить завтра — кассирша придет получать отпускные.

На следующий день Костя с замиранием сердца предъявил снимок Жмурова, на котором тот красовался в профиль и анфас, красивой женщине лет сорока с пышным начесом, вздымавшимся волной над высоким лбом.

Глаза ее внезапно расширились. Она возбужденно закивала.

— Это он, он! — проговорила кассирша низким грудным голосом. — Как вы его нашли? Это он!

— Вы видели этого человека? Когда? При каких обстоятельствах? — Сердце Ильяшина забилось быстрее.

— Я его запомнила! — возбужденно рассказывала женщина. — Этот тип, ну вылитый бандит, я так о нем и знала! Он попросил у меня билет до Тулы на любой проходящий поезд — срочно, мол, ему нужно ехать к больной матери. Я уже заказала по «Сирене» билет, гляжу, а он сует мне в окошко стотысячную купюру. Смотрю на приборе, а она фальшивая. Я говорю, пройдемте, гражданин. А он: «Что такое?» Потом понял, схватил билет и кинулся бежать! Так мы его и не поймали! А стотысячная у меня осталась, я ее в линейный отдел милиции сдала. И как вы его нашли так быстро! — восхищалась женщина.

Итак, очевидно, Жало сунул Жмурову фальшивые деньги, поскольку представился удобный случай сбыть поддельную стотысячную, которую ему сунули на рынке. Только благодаря этой случайности Жмурова запомнили. Да, Ильяшину определенно везло в последнее время. Он дал отбой ребятам, которые менее результативно, но не менее напряженно трудились на других вокзалах, и поехал докладывать о результатах.

Внутри у него все плясало и пело от нетерпения. Ему казалось, что теперь поймать Жмурова — дело времени. Он чувствовал себя матерым сыщиком, ведь именно его интуиция направила их бригаду на верный след — это было приятное чувство, и впереди, мерцая, уже светили, как путеводные звезды, золотые звездочки капитанских погон.