Голем 100

— А потому! Это не он, а она.

— Дамы, дамы! Давайте займемся делом всерьез, а то нам никогда не вызвать Дьявола. Теперь ты, Нелли. За тобой Обрядное Слово.

Нелл Гвин выдала Обрядное Слово:

— Чудесно, дорогая! Ты оттарабанила все эти тайные имена как распорядитель на балу.

— Ну так я, стало быть, заслужила право называться Царицей Ада.

— Да-да, так и вижу, как Сатана приглашает ее на пляску.

— Или на _ля_ку.

— Да Нелли же! Мы так не говорим вслух!

— Но говорим так про себя, Гули.

— Ты говоришь, Нелл.

— Нет, лапонька, я не говорю, я ДЕЛАЮ.

— Ну, дамы, перестаньте препираться. Моя очередь. Я прямо с ума схожу от Видения.

Реджина отчеканила Видение:

— Овацию Реджине! Овацию! Овацию!

— Спасибо, спасибо вам всем. Пришло время для моих воздыханий. Та, кому явилось это Видение, была…

— Да-да, В-Е-Д-Ь-М-О-Й!

— И одной из любимец слона, Сара.

— Я как раз собиралась сказать, что она была прежним воплощением меня. Ну и напоследок наши знатоки Каббалы. По очереди, прошу вас. Гули?

Барышня Гули произнесла первую Каббалу:

— Фейджин! Фейджин, как вылитый, Гули!

— Фейджин? А кто это, Реджина?

— Венецианский Купец. Я думала, все это знают.

— А я — нет. Хорошо это или плохо — быть, как этот тип из Венеции?

— Высочайшая похвала, душенька. Остается только надеяться, что наша вторая Каббалистка окажется на уровне. У нее из нас всех самое трудное задание.

— Уж мне-то как это известно! Слушайте, я хочу сменяться.

— Так, опять началось.

— Чем ты хочешь обменяться, Ента?

— Значит так. Я этот древнееврейский выучила назубок.

— Как тебе удалось?

— А у меня муж — раввин.

— Неужели? Настоящий еврейский еврей-раввин? Какой шик!

— И он меня натаскал. Но я посмотрела на себя в зеркало, пока меня натаскивали… Страхолюдство! Вот я и боюсь повторить это два раза подряд — а вдруг у меня так и останется эта рожа!

— Может быть, ей так больше понравится.

— Да замолчи же, Нелли. Я предлагаю сделку: вы мне поверите, что я все скажу правильно, когда мы все это будем проделывать вместе, а я буду держать Десницу Славы.

— Но мы собирались нанизать ее на подсвечник.

— Лучше я стану ее держать — так будет по-честному.

— Ты не сможешь, Ента. Тебя стошнит.

— Пусть лучше стошнит, чем ходить страшилищем. Подержу. Договорились, Реджина?

— Но эта штука такая жуткая, душенька… Ладно, договорились. Пусть так и будет. Вот что, милочки, мы все заклинания выучили назубок, но не надо расслабляться. Просто с ума можно сойти, если одна малюсенькая запинка — и все пойдет насмарку.

— А что, Реджина, демоны такие зануды?

— Все мои учебники зла так утверждают. Это признак верности Сатане. Ну, все готовы?

— А сейчас все по-настоящему?

— Да, со всем освещением и инвентарем. Пи-рожа, зажги Десницу Славы и дай ее госпоже Енте. Подпали курения и все эти остальные мерзкие вонючки. Становимся все вокруг пентакля. Поем хором, как в симфонии. Смотрите на меня — я задаю ритм и подскажу, когда кому вступать.

Они образовали круг вокруг начерченного на полу пентакля: величавая, изящная Реджина, восседавшая подобно изысканной драгоценности в перстне; Нелл Гвин — сплошные рыжие кудри, молочная кожа, обильный бюст; Ента Калента, высокая, смуглая, красивая, рыжая; Сара Душерыжка — на подвижном лице застыли пронзительно синие глаза под густыми бровями; двойняшки Угадай и Откатай, выглядевшие парочкой сочных греческих рабынь; Мери Наобум с пышными светлыми волосами, причесанными как сидящий набекрень шлем; и барышня Гули — с нее Тениель мог рисовать свою Алису в Зазеркалье.

— Ну вот, дамы, — прозвучал мягко журчащий голос Реджины. — Вы больше не дамы. Вы злобные ведьмы. Прочувствуйте это. Пусть это звучит в ваших заклинаниях. Возжелайте явления Дьявола. Стремитесь к нему. Любите его… Начали!

Глава 2

Адида Индъдни служил субадаром в злопакостном районе Гиль; его полицейский участок занимался бывшим Большим Нью-Йорком — там, в Северо-восточном коридоре. Субадары были высокими чинами в индийской армии, а к году от Рождества Господня 2175 в полицию почти всего мира вошли офицеры из этих частей. Отличительные черты индусов высокой касты — тонкость, житейская мудрость, обширные культурные запасы и залежи эмоциональных ресурсов — делали их незаменимыми для тяжкой работы следователей в психопатической и психоделической преступной среде, т. е. в повседневной жизни Гили.

Звание субадара может означать что угодно: хоть вице-короля, губернатора, капитана, вождя — любое на выбор. Вот к Индъдни и обращались то «субадар», то «капитан», то «шеф», то «мистер». Он откликался на всякое приветствие: высота касты и звания позволяли не обращать внимания на признание его достоинства и положения. Был все же один ярлык, навешенный на субадара прессой двадцать второго века: «Знаток Убийств из Гили», раздражавший его настолько, что никто не осмеливался называть его «Знаток Индъдни».