Голгофа - Последний день Иисуса Христа

Вспашка и сев приходились на октябрь и начало ноября. Декабрь приносил дожди, и холмы покрывались свежей зеленью, а в долинах буйно поднимались посевы. В начале апреля, к пасхальным праздникам подходили сроки жатвы. Сначала созревали бобы и чечевица, после них ячмень и другие злаки.

В эту пору земледелец каждое утро озабоченно поглядывал на небо: сильный ливень мог погубить полурожая. С ноября до весны страшились засухи, восточных ветров, сорняков, саранчи; проливной дождь в одночасье мог свести на нет все сельскохозяйственные труды; и поэтому общая тревога выражалась пословицей: "Лучше убрать урожай на два дня раньше, чем на два дня позже". В своей беспомощности перед силами природы пахарь обращался к Ягве в храме, взывал к милосердию Бога и жертвовал Ему первые плоды. Случалось и так, что, благополучно убрав урожай с поля, земледелец скупился на пожертвования, а если и вынужден был их делать, то изливал всю злость на священников, которые, по его мнению, требовали слишком многого от бедняка.

Где бы еврей ни находился, он был чист, совестлив и независим. Он мог торговать с язычниками, но среди них не заводил приятелей. Странствуя в дальних странах, еврей всегда считал свою разлуку с Иерусалимом временной, независимо от того, сколь долгой она была.

И всегда, находясь вдали от дома, он тосковал, как бы хорошо не шли его дела. Он был привержен своему роду, был хорошим семьянином, чутким, жалостливым, обидчивым, понимал и использовал искусство речи лучше, чем другие, мгновенно приходил в восторг при виде ребенка. Он не стал бы сражаться в армии, которая воюет по субботам, но он не боялся смерти и мог скорее подставить шею под меч, чем подчиниться приказу, идущему вразрез с его законами.

Иерусалимский храм занимал важное место в жизни евреев, и этому храму они платили основной налог в полшекеля в год. В ходу были различные шекели: иерусалимский, отлитый из серебра, весил 220 гранов. На одной стороне монеты было слово "Священный Иерусалим" и изображение чаши, которую называли горшком с манной. На обратной стороне была лилия и надпись: "Я буду словно роса, пока будет Израиль, а он будет возрастать, словно лилия".

Римляне пустили в обращение свои монеты, намереваясь вытеснить иерусалимский шекель. Их монеты отливались из золота весом 120 гран, но очень набожные евреи боялись даже прикоснуться к ним, потому что на них было изображение Цезаря Августа и надпись "Цезарь Август, сын Бога, отец страны". Одна из важнейших заповедей гласила, что евреи не должны поклоняться фальшивым богам и даже самое безобидное их изображение считалось нарушением заповеди. А еще ранее евреи подняли мятеж из-за того, что двенадцатый легион вошел в Иерусалим под боевыми знаменами с изображением Цезаря.

Если учесть, что почти три миллиона евреев уплачивали храму подать, которая весьма приближенно соответствует 25 нынешним центам с человека, то в храме набиралась сумма почти в 750 тыс. долларов. К этому прибавлялись ягнята в день пасхального заклания, ежедневные приношения для избавления от греха, подаяния богатых семейств, выручка от продажи жертвенных животных и птиц и, таким образом, в казну храма поступал весьма внушительный доход, в нынешнем исчислении превышающий миллион долларов.

В Палестине царила теократия и, следовательно, Иерусалимский храм являлся центром поклонения, царским дворцом и верховным судом страны. Люди исполняли многочисленные законы, главными из которых были обрезание и соблюдение покоя в день субботы. Обрезание считалось знаком приобщения мужчин к вере праотца Авраама. Оно давало им право участвовать в договоре, который Авраам заключил с Ягве. Обрезание сына на восьмой день всегда было радостным событием в Иудее.

Еврею было нелегко оставаться правоверным. Вероучение существовало в устной форме, что приводило к разногласиям между учителями, которые ради справедливости цитировали не только свой закон, но и "толкование" этого закона соперничающими школами раввинской мысли. Казалось, что закон зиждился на разночтениях.

Существовали законы, обычаи, правила на все случаи повседневной и семейной жизни. По субботам, например, женщина не могла выходить из дома в шерстяном или льняном пояске, с лентами в волосах, с бусами или серьгой в носу, или с перстнем без печатки, или с иглой без ушка. А если она и исполняла эти предписания, ей не полагалось совершать жертвоприношения в храме во искупление греха. А мужчине, в свою очередь, возбранялось покидать дом в сандалиях, подбитых гвоздями, в одной сандалии, если у него не болела нога, в металлическом нагруднике или шлеме. Женщина не могла уйти из дома с коробочкой пряностей или флаконом благовоний, а если она и решалась на это, то обязательно в знак искупления своей "вины" совершала жертвоприношение. Некоторые раввинские учения позволяли женщине появляться на людях со вставным или позолоченным зубом, хотя "мудрецы запрещали это".