Голгофа - Последний день Иисуса Христа

В это время в Риме Цезарь Август пришел к выводу, что он, как император, никогда не будет точно знать сумму налогов и податей, если ему не будет известно число подданных в разных концах империи. Он издал императорский рескрипт, по которому все подданные его владений были обязаны явиться в поселения своих родоначальников для переписи. Он знал, что это создаст для многих огромные трудности и неудобства, нарушит хозяйственную деятельность, но в ответ на возражения совета он отвечал, что во избежание подсчета одних и тех же людей дважды или упущения из виду других, например, сезонных рабочих, каждый должен явиться в обитель своих предков в начале зимы, где и будет охвачен переписью.

Мария не хотела путешествовать, этому противился ее естественный материнский инстинкт. Иосиф сказал, что им придется отправиться в Вифлеем, и этот вопрос обсуждению не подлежал, это был закон. Им предстояло преодолеть почти девяносто поприщ на юг и по пути пройти через Священный город Иерусалим. Это немного успокаивало Марию, ведь она никогда не была в Иерусалиме и не видела Соломонова храма. (Поприще - 8 стадий, около 1480 м).

Мария ехала на маленьком сером ослике, развозившем поделки Иосифа. Евреи редко странствовали прямой дорогой через Самарию, полагая, что вся страна была пересечена ущельями. Они путешествовали вдоль реки Иордан до Иерихона, а затем поворачивали на запад к Иерусалиму, проходя с десяток поприщ в день. На ночь семьи останавливались на постоялых дворах за умеренную плату.

Когда они приехали в Вифлеем, у Марии начались схватки. Иосиф тотчас же побежал к хозяину постоялого двора, притулившегося на утесе, и пока Мария ждала внизу, он изложил свои заботы. По иудейскому закону в таком случае требовалась повивальная бабка, но Мария дала понять, что Ей это не обязательно. Больше всего Она нуждалась в уединении.

Владелец двора удивленно вскинул руки: разве плотник не знает, что город набит людьми? Что весь род Давидов собрался в Вифлееме, и люди заполонили все дома и дворы, спали на улицах и на окрестных холмах? О каком уединении может идти речь!

Плотник спокойно спросил, где же можно найти место, чтобы жена могла разрешиться. Владелец посоветовался с женой - не оставлять же женщину на улице в такую холодную звездную ночь. Пастухи спали, закутавшись в шкуры с головой. Конюшня внизу! Это было не совсем подходящее место для рождения ребенка, но по крайней мере там было тепло и, кроме них, никого больше не будет. Там было полно скота, но Иосиф и Мария были рады и этому пристанищу.

Мария ждала во дворе, держа осла за поводья. Она измучилась в дороге, и от белой дорожной пыли Ее лицо было еще бледнее, ныло все тело. Мария знала, что час настал. Иосиф вернулся с вестью, которая для него была унизительной, а для Нее - облегчением.

Иосиф повел Марию по тропинке вниз, чувствуя себя неловко и сетуя, что не смог найти лучшего ночлега. Ему было стыдно, что в столь трудный час он не смог найти даже повивальную бабку.

Итак, в возрасте пятнадцати лет благословенная юная Дева пойдет на испытание одна, как и спустя тридцать три года Ее Сын тоже пойдет на испытания один.

Марию с детства учили, что пути Ягве неисповедимы, и их нельзя мерить человеческими мерками, и если по Его воле Сын Божий должен родиться в пещере под постоялым двором, Мария даже не сомневалась, что так и должно быть, разве что позволит себе маленькую надежду, что место будет чистым.

Расстроенный Иосиф завел жену в конюшню, устроенную в пещере. Он поправил светильники и собрал достаточно соломы для постели. Животные, не мигая, смотрели на гостей. Затем Иосиф взял стоявшее в углу ведро и сходил за водой. Он хотел разжечь огонь, но хвороста на холме не нашел и купил у хозяина немного древесных углей. Иосиф развел костер снаружи, у входа в пещеру и, выгрузив из огромной дорожной сумы посуду и прочую утварь, завел своего осла внутрь.

Поговорив с Марией, он вышел и оставил ее одну, а сам занялся костром, на котором нужно было согреть воду. Иосиф непрестанно шептал молитвы, прося у Бога милости. Он вздрагивал при каждом звуке, издаваемом животными. Угли разгорелись и перестали дымить, и Иосиф подвинул их ближе ко входу.

Жена хозяина не приходила, никто не приходил. Время тянулось медленно и было наполнено одиночеством: маятником этого часа было биение двух сердец одно стучало медленно и напряженно, а другое легко и быстро, словно у крольчонка, которого держали в руке. Но время не ускоришь, и не замедлишь его размеренного течения. Оно шло своим чередом, и скорчившийся у тлеющего костра Иосиф увидел новую яркую звезду над Моабскими горами.

Мария позвала его. Иосиф робко зашел в пещеру и увидел Ее, склонившуюся у яслей, в которых лежали пеленки. Наклонившись над маленьким шатром из пеленок, Иосиф увидел розовое личико Младенца.

Это о Нем, сказал себе Иосиф, предвещал Ангел. Он упал на колени перед ним был Мессия.