Голгофа XXI

— В старину загнанных лошадей пристреливали, — обронил Матфей. — В этом был смысл. На их месте я бы предпочел получить пулю.

— Все, хватит! — вдруг яростно крикнул Симон. — Заткнитесь, мать вашу!

Он схватил свою миску с недоеденным ужином и отошел с ней в дальний угол, усевшись спиной к остальным. Иоанн шагнул было за ним, но потом передумал и сел на место. Временами он поглядывал на Симона; было очевидно, что он хочет как-нибудь успокоить его, но не знает как. Потом Иоанн все же подошел и спросил:

— Добавки хочешь?

— Нет.

— Чаю налить?

— Отвяжись!

— Что с тобой? Из-за чего ты так взъелся?

— Ни из-за чего! Оставь меня в покое!

— Ладно, как хочешь, — сказал Иоанн, забирая пустую миску.

— Извини, — буркнул Симон. — Не принимай на свой счет. Просто я… — Он махнул рукой. — Это слишком долгая история. Забудь.

Иоанн кивнул и вернулся к остальным разливать чай.

Святослав, в поисках предателя внимательно наблюдавший за своими спутниками, видел, что между серьезным, вдумчивым Иоанном и язвительным, а зачастую откровенно злым Симоном протянулась нить взаимной симпатии.

«Вот уж не думал, что кто-нибудь подружится с Симоном, — размышлял Святослав, в который раз перебирая пятерку маячивших перед его мысленным взором имен. — Из него во все стороны колючки торчат».

Когда подошло время распределять часы дежурства, Симон, которому в эту ночь дежурить не полагалось, хмуро сказал:

— Командир, назначь первым меня. Все равно не заснуть, так чего другим маяться.

Среди ночи Святослава разбудил женский крик. Кричала, разумеется, Мария. Вскочил не только он, но и Андрей с Филиппом.

— Что случилось? — спросил Андрей.

Филипп озирался, держа в руках автомат.

— Ничего не случилось, — виновато отозвалась Мария. — Мне приснился страшный сон. Жаль, что я вас разбудила.

— Если только сон, то все в порядке, — прогудел Андрей, снова укладываясь.

Филипп зевнул, потер небритую щеку и сказал дежурившему Матфею:

— Скоро моя очередь. Раз уж я проснулся, ложись спать.

Когда все затихли, Святослав вытянул руку, нащупал край спальника Марии и подтащил его к себе.

— Что тебе приснилось?

— Кошмар, — шепотом ответила она. — Будто сверху, с неба, низвергается огонь и поглощает все. Странное, переливающееся пламя, и оно повсюду.

— Это обычный сон?

— Не знаю… Я мало видела, потому что закричала и проснулась.

— А мы? Мы там были? В твоем огненном сне?

— Я видела только огонь… и мне кажется, что он был вокруг меня.

Святослав почувствовал, что она вся дрожит.

— Успокойся! Кошмары у всех бывают, а день сегодня выдался тяжелый: город, эта сумасшедшая с ребенком. Спи. — Он нежно провел загрубевшими пальцами по ее лицу. — Кошмаров больше не будет.

Она прижалась щекой к его руке:

— Я боюсь заснуть.

— Спи, — повторил он. — Ты просто устала, надо отдохнуть. Закрой глаза и считай до ста.

— Лучше поцелуй меня, — тихонько попросила она. — Всего один раз. Никто не увидит.

Хотя Святослав с самого начала сказал всем, что они с Марией вместе, они держались друг с другом так, словно между ними ничего не было. У каждого наверняка где-то осталась жена или девушка, и Святослав не должен был иметь перед остальными преимущества оттого, что Мария была рядом.

Но у всякого правила бывают исключения.

Святослав приподнялся и нашел в темноте ее губы. Мария вскоре заснула, и до него доносилось ее ровное дыхание. Святослав еще долго лежал с открытыми глазами, всерьез обеспокоенный ее сном. Если это был не обычный сон, а видение, то что оно означает? Огонь с небес — что это? Взрывы? Но почему с неба? Или где-то их накроют с вертолетов? Гадать бессмысленно. «Недостаточно данных».

Для того чтобы обнаружить предателя, данных у него пока тоже недостаточно.

Утром всех разбудил дежуривший последним Кирилл. Фома сонно пробормотал:

— Отвяжись, Искариот. Что человеку спать не даешь? Завтрак еще не готов.

К нему подошел Андрей и основательно тряхнул за плечо.

— Давай поднимайся. После завтрака сразу выходим, ждать тебя не будем.

Фома нехотя выбрался из спальника.

— Ты, Андрей, чересчур правильный, — осуждающе сказал он. — От таких вреда больше, чем пользы, и обычно они кончают очень плохо.

И он на всякий случай, чтобы не кончить плохо самому, отступил подальше. Перспектива получить тумака от Андрея, даже не всерьез, а так, вполсилы, никого не прельщала: он запросто уложил бы любого.

— Чем чесать языком, лучше пакуй рюкзак, — с присущим ему добродушием посоветовал Андрей.

Видя, что непосредственной угрозы нет, Фома вернулся на свое место, пробурчав:

— Я же говорю — чересчур правильный.

Позавтракали быстро. Город покидали с облегчением: он давил на них своими мертвыми зданиями — свидетельством прошлого, от которого остались одни обломки.

Безжизненная громада города возвышалась за их спинами. Не оглядываясь, они шли через пустырь. Наверное, раньше здесь был парк или детская площадка.

— Хорошо хоть дождя нет, — сказал Фаддей. — До вечера бы так.

— Это ненадолго, — развеял его надежды Симон, посмотрев на небо. — Вон уже тучи ползут.

Небо на западе, за покинутым городом, было темным, надвигались низкие, рваные тучи.

Иоанн задумчиво заметил: