Голландка

С того кошмара он начал спать полуодетым. Лана еще не раз устраивала ему внеплановые побудки посреди ночи, а бегать на ее вопли в трусах он стеснялся. Телом своим Даниил гордился, но демонстрировать его вот так запросто, без повода, не хотел. Не те у них еще отношения, чтобы почти голыми обниматься. Хоть и женаты уже больше полугода.

— Что происходит-то вообще? — протирая правый глаз и пытаясь понять, почему Лана не разговаривает нормально, а хрипит и при этом вяло шевелит кончиками пальцев.

— Кажется, я заболела, — больше изобразила губами, чем произнесла девушка. Даниил похолодел.

И к босым ногам и голому торсу мурашки не имел ни малейшего отношения.

Упершись лопатками в косяк, он замер. Докатались… Вспомнилось утро, когда, скатившись с горки, они барахтались в снегу вместе с подростками и беззаботно смеялись, после жена еще и в сугроб въехала, и не раз. Наверняка не только ноги промочила, но и все остальное. Балда.

Идея закрыть дверь с другой стороны и предоставить Лану самой себе даже не пришла ему в голову. Вместо этого он пошёл на кухню и открыл банку малинового варенья.

Его бабушка всегда говорила, что малина лучше антибиотиков и антисептиков вместе взятых.

Самое время проверить это утверждение на практике.

— Что это? — спросила Лана, отхлебнув обжигающе горячий чай.

Она похрустела попавшими на зубы семечками. Варенье было настоящее, с цельными малинками, и Даниил очень сильно понадеялся, что в утверждениях бабушки было рациональное зерно.

Потому что антибиотиков в доме не было.

— Варенье. Малиновое, — уточнил он.

— Да? — удивилась Лана. — А зачем в воду положил? Я бы и с ложки съела. Вкусно…

— Еще бы невкусно было! — обиделся за дорогое, из натуральной секции, варенье Даниил и отобрал у Ланы чашку. Пить после больного — последнее дело, о чем он вспомнил в последний момент. Ограничился тем, что заглянул внутрь. Сладким малинным духом пахло даже с полуметра. — Прекрасное варенье! Вон как пахнет. А с ложки не дам, потому что тебе горячее нужно.

— Жаль, что нос заложен. Ничего не чувствую, — Лана втянула воздух над отвоёванной обратно чашкой. — И горло болит.

Она сипела, едва выдавливая из себя слова. Было заметно, что говорить ей тяжело и неприятно. А на вдохе слышались подозрительные похрипывания.

— Ты лучше молчи. Не стоит раздражать и без того больной орган. В кои-то веки в тишине поживем, — без огонька пошутил Даниил и отнёс чашку на кухню. Сходил, умылся. Призадумался.

Вернулся к Йоланде.

Та как раз пыталась встать на ноги.

— Ты куда? Ветер носит ведь, — задал он риторический вопрос и шагнул на помощь. — Давай, доведу.

— Мне надо, — покраснела девушка. Кто бы мог подумать, какие мы стеснительные. Как голой в общую сауну — так запросто, а как нормальный физиологический процесс — так пунцовая аж вся! — Я сама.

Парень пронаблюдал, как Лана сделала два заплетающихся шага, держась одной рукой за шкаф, и почти рухнула на пол. Даниил вовремя успел подхватить. Сам закачался, но выдержал.

— Пошли. Выздоровеешь, потом геройствовать будешь. Тебе чай надо каждый час. Хотя бы. И в туалет, соответственно. Выбирай: или будешь жить в уголке, или я тебя буду туда-сюда таскать. Мне не сложно, честное слово. Давно мечтаю о хороших силовых нагрузках.

Собравшись с силами, Лана отвесила ему подзатыльник. Даниил ловко увернулся — отец его будь здоров натренировал — и усадил ее на унитаз, бесцеремонно сдернув трусы.

— Да не ломайся ты. Я ж не маньяк. И даже подглядывать, натуральная ли ты блондинка, не буду, — фыркнул он, заметив, как напряглась Лана. — Если тебя волнует то, что я тебя видел, а ты меня нет, обещаю все показать, когда выздоровеешь.

— Все же извращенец, — прохрипела девушка, но стеснения в ее голосе уже не было. Одно возмущение.

Этого Даниил и добивался.

Силы, чтобы бороться с болезнью, ей понадобятся. И ничто так их не придаёт, как порядочная доза адреналина.

Обратно он ее нёс на руках. Эта идиотка попыталась самостоятельно дойти до умывальника и предсказуемо рухнула прямо на кафельный пол, до крови рассадив коленку.

Даниил бережно уложил Лану в постель, укрыл одеялом верхнюю часть, до самых колен, чтобы пощадить ее стыдливость, и отправился на поиски аптечки.

Йод он купил практически сразу как переехал. Это же первое средство почти от всего, как парацетамол.

Только внешнего действия.

Сначала он нарисовал сеточку на горле Ланы. Его мама всегда так в детстве делала, и, как ни странно, все простуды-ангины сразу проходили. Вдруг инфекция тоже испугается?

Девушка дергалась от щекотки и всячески мешала творчеству. Решетка получилась кривая и косая. Не скажешь, что без пяти минут дипломированный архитектор чертил.

— Так, теперь не дергайся. Займёмся коленкой, — деловито скомандовал он, пересаживаясь по кровати ближе к ногам. Йоланда невольно напряглась. Близость Даниила беспокоила, нервировала и напрягала. Особенно сейчас, когда она совершенно беспомощна.

Нет, не потому, что он набросится. Понятно, что он не маньяк и в ней сейчас, спросонья, с непочищенными зубами и температурой, мало привлекательного.