Голландская могила

Такая компания Эмме Роуз удовольствия не доставляла: общих интересов с Тюбрингами у неё было мало, и она предпочла бы, сидя наедине с мужем, обсуждать убийство или же менять соседей по столу, узнавая таким образом, о чём говорят остальные. По мнению её супруга, непомерное любопытство Эммы Роуз вполне могло принести ей немало неприятностей. Однако любопытство это было беззлобным, она лишь собирала разные сведения – и не важно, представляли они для кого-нибудь интерес или нет. По этой причине она давно уже заметила, что Роланд Фокс и Ада Хемминг неуклюже пытаются завязать отношения, а кроме того, ей было известно, что именно миссис Хемминг прячет у себя в каюте.

– Ну честное слово, Себастьян, – раздражённо воскликнула она, когда супруг в очередной раз покачал головой в ответ на её намеки, – ты ведёшь себя как всезнайка! Может, это связано с убийством?

Роуз снисходительно улыбнулся:

– Оставь миссис Хемминг в покое, Эмма. И поверь мне – это не имеет никакого отношения к убийству.

Эмма Роуз прищурилась. Вон оно как! Ну ладно, уж она ему покажет!

Наверху, в рубке, штурман внимательно наблюдал за стремительно надвигающимся с севера туманом.

– Сегодня вечером мы в Магделене-фьорд не зайдём. Да даже если и зайдём, то высаживаться на берег смысла нет – туристы все равно ничего не разглядят.

– Это верно, – поддержал его матрос, – но лучше всё-таки их высадить – вдруг они найдут и сам труп?

Немного погодя в палатке стало холодно. Турбьёрн разжёг примус, от которого было чуть теплее. Карлсен то и дело нетерпеливо вскакивал и выглядывал на улицу – проверить, не рассеивается ли туман. Но нет – туман неумолимо сгущался, а условия для авиаперелётов становились все хуже и хуже. В девять вечера Тведт согласился с тем, что лучше будет обосноваться в домике, где, по крайней мере, можно затопить печку.

– Но сначала нам нужно его осмотреть, – сказал он.

С собой он взял только Карлсена, а полевых инспекторов отправил осмотреть берег.

– Может, я пойду с вами в домик? – предложил губернатор Берг. – У меня локоть вывихнут, так что лучше будет, если я займусь чем-нибудь спокойным.

Но Тведт был непреклонен, так что губернатору пришлось сесть на ящик возле двери и дожидаться, пока криминалисты закончат осмотр. Впрочем, он постоянно заглядывал внутрь и спрашивал, не нашли ли они чего-нибудь интересного. Берг особенно оживился, когда криминалисты начали искать отпечатки пальцев, кровь и другие биологические следы. Однако отвечали ему односложно, и поэтому он принялся высказывать свои догадки вслух:

– Как вы наверняка знаете, у нас тут на Шпицбергене никогда прежде никого не убивали. Ну то есть подобных убийств не было. Вообще с убийствами мы сталкивались, и несчастные случаи тоже бывали. Люди здесь всегда ходят с ружьём и стреляют иногда случайно. Но такие дела расследуются быстро. Ну, как правило. А здесь что-то другое, верно ведь? Согласны?

Карлсен буркнул что-то себе под нос.

– Что-что? – губернатор сделал шаг вперёд.

– Я говорю – мы сначала расследуем и только потом делаем выводы.

Тведт вытолкал губернатора Берга из избушки и с грохотом захлопнул дверь.

– Ох, да тут снег пошёл, – послышалось снаружи, – и холод собачий! Вы там уже два часа возитесь, ведь сразу ясно, что в доме никого не убивали. К тому же Опедал уже побывал тут, поэтому наверняка здорово наследил.

– Чушь, – прошептал Тведт и сухо усмехнулся, – в конце июня вряд ли бывает снег, даже на Шпицбергене. Согласен?

Кнут и Турбьёрн бродили у подножия скалы. На уже скользкие от влаги камни и мох падали большие снежинки.

– Чувствуешь, как пахнет? – спросил Турбьёрн и, задрав голову, посмотрел на птичий базар. Кнут принюхался и ощутил резкий запах птичьего помета, жёлто-белыми полосами стекавшего по скале.

– Будем надеяться, что наверху нам искать не надо.

Турбьёрн развернулся и зашагал по направлению к дому.

– Ну, хоть из Ню-Олесунна вырвались. А то мне там уже надоело торчать.

– Ясное дело. Ты там уже неделю просидел.

– Угу. Пора двигаться на север. Быстрей бы уже. Может, мы опять встретим пассажиров «Белого медведя»? И Анетту – а она довольно милая, как по-твоему? – Турбьёрн искоса посмотрел на Кнута: – Тебе она нравится?

– Нет.

– Ну вот и ладно, – Турбьёрн довольно кивнул.

– Слушай, а может, ты на секунду перестанешь думать о женщинах и подумаешь о работе? Предлагаю так: пойдём с тобой параллельно, и чтобы расстояние между нами было метров двадцать-тридцать? А когда доберёмся до берега, то развернёмся и пойдём обратно к скале.

– И что же мы будем искать?

– Всё, чего здесь быть не должно. И всё, что выглядит так, словно его трогали. Когда увидим, сразу же поймём, что это то, что нам нужно! – голос Кнута звучал радостно, хотя на самом деле настроен он был не так уж оптимистично.

Закончив наконец осмотр домика, криминалисты затопили печь. Они больше не боялись стереть следы: в доме явно никого не убивали.

– Когда отрезаешь у человека голову, непременно что-нибудь да испачкаешь, – сказал Карлсен, – а здесь у нас чисто – настолько, насколько на Шпицбергене вообще может быть чисто в таком доме.