Голландское господство в четырех частях света XVI—XVIII века

Ввиду того факта, что бессовестные методы голландских «торговцев душами» скоро приобрели дурную славу по всей Германии, кажется удивительным, что они могли обеспечивать постоянный приток жертв, даже если мы вспомним североамериканскую поговорку, что каждую минуту рождается новый простофиля. Значит, так оно и было. Вышеупомянутый очевидец уверяет нас, что в 1778 г. в провинциальных городах, где о вербовщиках раньше и не слышали, их насчитывалось по 20, 30, 40 и более человек. В Амстердаме, который всегда являлся центром притяжения, их было более двухсот. Эти «продавцы душ» работали в основном над поставкой военного и морского персонала для VOC, хотя при случае делали это и для WIC. Когда им не удавалось пристроить всех своих обманутых жертв в какую-либо из двух индийских компаний, они старались определить их в армию, военный флот или на обычные торговые суда. В 1634 г. был установлен срок контракта с VOC — три года для большинства моряков и пять лет для всех остальных наемных работников. Позднее пятилетний контракт сделали обязательным для всех моряков, зарабатывавших от 6 до 10 гульденов в месяц. Юнги должны были подписывать контракт на 10 лет.

Из вышеизложенного и богатой литературы о путешествиях XVII–XVIII вв., очевидно, что голландскому моряку скорее всего была уготована отвратительная, жестокая и короткая жизнь — особенно у тех, кто ходил под парусом в Восточные и Западные Индии. Но разумеется, случалось и другое. Если многие суда переносили жестокие лишения во время долгого плавания между Текселом и Батавией, то некоторые проделывали тот же путь без людских потерь, и все люди на борту пребывали в добром здравии. Если еда часто была плохой, а дисциплина жестокой до садизма, то, похоже, вокальные упражнения в значительной степени успокаивали загрубевшую душу моряков. Многие путешественники отмечали, что команды экипажам отдавались нараспев или произносились на манер церковных песнопений, что стало характерной чертой повседневной жизни на борту голландских «индийцев». Матросские песни помогали легче переносить невероятно тяжелую работу, что с явной неохотой признавал Мендель, вспоминая свое собственное плавание к мысу Доброй Надежды. Уильям Хикки, как всегда, проявлял больший энтузиазм по поводу этих дуэтов и песенок, «жалобных и сентиментальных — как раз в моем вкусе», которые он с удовольствием слушал на «индийце» «Герой Волтемаде» и фрегате «Фетида». «Большая часть вахты зачастую довольно слаженно присоединялась к хору». Очевидно, двум этим голландским судам повезло, хотя наверняка должно было найтись еще немало таких же кораблей, как они.

Глава 4 Море открытое и море внутреннее

Когда Питер де ла Кур опубликовал в 1662 г. свои знаменитые «Интересы Голландии», он озаглавил одну из своих самых коротких и убедительных глав «Более всего война, и главным образом на море, является наиболее разорительной (а мир весьма выгодным) для Голландии». Ежемесячное издание «Голландский Меркурий» в редакционной статье от февраля того же года отмечало, что «в Соединенных провинциях полно состоятельных правителей и жителей, повсеместно страдающих от всех войн, пиратства и использования военной силы», которые с огромной радостью узнали о том, что король Франции готов подписать с ними новый мирный договор. Как правители страны, чьи купцы бороздили семь морей от Архангельска до мыса Доброй Надежды и от Нового Амстердама до Нагасаки, Генеральные штаты, естественно, теоретически дорожили миром, тем не менее большую часть XVII в. они обнаруживали себя участниками войн в том или ином регионе мира. Возможно, с подписанием в 1648 г. Мюнстерского договора они полагали, что в будущем могут рассчитывать на длительный период времени, когда Соединенные провинции Северных Нидерландов могли бы находиться в мире со всем светом, но вскоре их вывели из этого заблуждения. «Нашу страну здесь ненавидят лютой ненавистью», — писал из Мехелена корреспондент Яна де Витта в декабре 1652 г., вскоре после того, как разразилась неудачная война с Англией (1-я Англо-голландская война 1652–1653 гг.). Почти три года спустя Рейклоф ван Гуне, только что вернувшийся в Амстердам из Батавии, сообщил Heeren XVII: «Здесь, во всех Индиях, нет никого, кто желал бы нам добра; помимо этого, нас смертельно ненавидят все страны… поэтому, по моему мнению, рано или поздно нас рассудит война».