Голливуд и Сталин - любовь без взаимности

Условный сюжет фильма разворачивается в условном государстве — за исключением имен собственных, в картине нет никаких примет советского быта. Даже в тексте знаменитого марша «Легко на сердце от песни веселой» нет ни единого слова, которое не мог бы спеть американский ковбой. Финальный апофеоз выдержан в точном соответствии с Большим Стилем американских мюзиклов с их гигантоманией, поющей массовкой и непременной потемкинской лестницей.

Следующая комедия Александрова, «Цирк», наполнена образами западной массовой культуры. Любовь Орлова играет американскую артистку по имени Марион Диксон — это явный намек на голливудскую звезду Мэрион Дэвис. Александров обожал ее. Достаточно посмотреть отрывок из ленты «По дороге в Голливуд» (1933) Рауля Уолша, чтобы увидеть, что экранный облик Орловой создан по образу и подобию Дэвис. Вот только советского Бинга Кросби Александрову найти не удалось.

В фильме «Цирк» есть грустный клоун Чарли Чаплин, есть злой импресарио, эксплуататор и шантажист — он носит немецкое имя Франц фон Кнейшиц. Совершенно очевидно, что публика ходила смотреть прежде всего на блистательную Любовь Орлову и ее искрометный степ-данс «Я из пушки в небо уйду».

Фильм заканчивается триумфом интернационализма и маршем «Широка страна моя родная», в котором опять-таки нет ничего специфически советского.

«Цирк» пользовался небывалым зрительским успехом. Но двум людям он решительно не понравился — это были авторы сценария Илья Ильф и Евгений Петров. Вернувшись в феврале 1936 года из США, они узнали, что съемки картины закончены и режиссер приступил к монтажу. Ознакомившись с окончательным вариантом сценария, они возмутились изменениями, которые внес в их опус Александров, и сняли свои имена с титров, тем самым лишив себя Сталинской премии первой степени и Гран-при Всемирной выставки в Париже.

О причинах такого решения судить сложно. Пьеса Ильфа, Петрова и Катаева «Под куполом цирка», на основе которой был написан сценарий, с декабря 1934 года шла в московском Мюзик-холле и пользовалась успехом. Рецензенты писали, что спектакль «помогает вытеснить из репертуара московского Мюзик-холла традиции буржуазного ревю». Пьеса была перенесена в сценарий фактически в неизменном виде. Некоторые историки кино утверждают, что Александров кардинально изменил сюжет, исказив замысел авторов. Из александровского варианта действительно исчезли некоторые второстепенные репризы, но главная фабула — подлец-антрепренер шантажирует артистку черным ребенком, советские циркачи готовят свой аттракцион, способный затмить американский «Полет на Луну», — осталась.

В чем же дело? Быть может, в том, что Ильф и Петров разочаровались в американском кино?

В «Одноэтажной Америке» Голливуд изображен как царство скуки и халтуры. «Мы, московские зрители, — пишут авторы, — немножко избалованы американской кинематографией. То, что доходит в Москву и показывается небольшому числу киноспециалистов на ночных просмотрах, — это почти всегда лучшее, что создано Голливудом». Вся прочая продукция «фабрики грез», утверждают они, «ниже уровня человеческого достоинства». Вот в изложении Ильфа и Петрова типовая схема голливудского мюзикла: