Голливуд истекает кровью (ЛП)

Рейн вздохнул, и впервые я заметила, что на нем были только спортивные штаны. Не то чтобы я могла видеть ясно, потому что его татуировки на груди покрывали всю область кожи, но не думала, что спереди у него были такие отметины, как на спине. Я обнаружила их только благодаря ощупыванию. Он отверг мои расспросы, но они заинтриговали меня.

— Шрамы на моей спине — это заслуга старого дорогого папочки, — мышцы на его руках и груди напряглись. — Они рассказывают историю, а также являются напоминанием…

— О чем? — я выдохнула, облизывая пересохшие губы.

— О том, где определился мой характер. Признаки того, что я был создан другим. Тверже, умнее. Без слабостей, — ухмылка тронула его губы. — Ты знаешь, что я не чувствую боли, как другие? Это отголосок травмы. Мой болевой порог чрезвычайно высок. Практически отсутствует. Видишь ли, Голливуд.… Я был приручен к тому, чтобы не чувствовать. Вообще.

Я сглотнула. У него, как и у меня, никогда не было шанса проявить мягкость. Быть уязвимым.

Мы были просто двумя людьми, сформированными обстоятельствами и предыдущими поколениями. Жизнь ожесточила нас, мы были одиноки и никого не впускали.

Пошатываясь, я прижалась к Рейну. Он напрягся, и мгновение спустя его рука обхватила мое тело, и я прижалась к нему. Объятия, небольшое утешение, потому что завтра все это было бы забыто, как будто этого никогда и не было.

— Ragazza perduta, avrai sempre una casa stabile qui con me (Потерянная девочка, здесь, со мной, у тебя всегда будет надежный дом), — Рейн заговорил по-итальянски. Эти слова блаженно проникли в меня, хотя я понятия не имела об их значении.

На первом месте в моем списке дел, когда все успокоилось и я почувствовала себя лучше, стояло изучение итальянского.

Глава 40

Рейн

Ситуация была необычной. Откусив кусочек с вилки, я наблюдал, как Пэрис и мужчины из моего ближайшего окружения сидели за обеденным столом, и все мы ели блюда, приготовленные моими поварами.

Я не был уверен, хотела ли она избежать общения со мной один на один, или ей искренне нравилось находиться в компании моих самых близких друзей и солдат. В любом случае, она смеялась. Это было лучше, чем ее настроение на прошлой неделе, которое вернуло меня к воспоминаниям о моей маме и о том, как мне приходилось заботиться о ней.

Это отличалось от Голливуд, но было похоже, и это постоянно прокручивалось у меня в голове. То, чем я поделился с ней…

Я пригубил свой напиток. Дарио спросил меня взглядом, в порядке ли я. Я слегка вздернул подбородок. Я в порядке.

Я не мог сравнить это с предыдущей ситуацией, потому что раньше такого не случалось. Она очень нравилась всем моим мужчинам. Точно так же, как она понравилась всем ее личным телохранителям с того момента, как я отдал им приказ и нанял их охранять ее без ее ведома. Чиро, Брандо, Лиам и Шейн — все они сообщили, что она была не такой, как ожидалось, и не такой, какой ее изображали СМИ на обложках журналов, газет или в Интернете.

Ее личность, стоящая за тем, что она показывала миру, была привлекательной, даже захватывающей. В ней одинаково хорошо сочетались сила и уязвимость.

Мой телефон завибрировал на столе. Не понимая, зачем он знал, я ответил.

— Лео.

— Рейн.

В трубке послышалось его прерывистое дыхание, и я переключил его на громкую связь, мои люди были в полной боевой готовности.

— Двое моих самых близких людей были убиты на моих глазах; мне с трудом удалось сбежать. Нанятые наемники, они не валяли дурака.

Мои челюсти сжались.

— Что тебе нужно? — спросил я.

— Ничего. Предупреждаю, единственный человек, которому я за последнее время взъерошил перья, был связан с Говони. Я не сомневаюсь, что это их рук дело. Ко мне приближается подкрепление, а я без оружия, так что приходится заманивать их подальше, готовя к смертельному выстрелу, когда прибудут другие солдаты.

— Держи меня в курсе, Лео. Береги себя, — ответил я, злясь за него.

В очереди послышался смешок, но он граничил с маниакальным.

— Просто еще один день. Я сообщу тебе, когда это будет возможно. Держи спину начеку, без сомнения, ты будешь следующим.

Звонок прервался, когда я сжал телефон в руке, пластиковый корпус слегка погнулся.

Мои мышцы болезненно напряглись. Я уронил телефон на стол. О еде забыли. Атмосфера была наполнена тяжелым подтекстом насилия, ярости.

Двое его заместителей были убиты на его глазах. Они были хорошими людьми, преданными и близкими Лео, как семья.

— В данный момент мы не можем отправиться в Италию, — мой резкий, сердитый тон разнесся по комнате.

— Это слишком рискованно, — Дарио серьезно покачал головой.

Отодвинув стул, я не очень аккуратно отодвинул тарелки в сторону. Они упали на пол, но мне было наплевать на беспорядок. Я встретился взглядами со своими людьми, их внутреннее смятение соответствовало моему.