Голливуд истекает кровью (ЛП)

— По всему зданию предусмотрена голосовая активация с подключенной системой объемного звучания. Просто скажите название системы и какую музыку вы хотите послушать.

Мне только что сообщили об этом? Музыка была святым граалем жизни.

— Как система называется? — спросила я, на мгновение отвлекшись от своего собственного устройства.

— Папа, — сказал он.

В то же время раздался мужественный роботизированный виртуальный голос:

— Чем я могу вам помочь?

Я сжала губы, чтобы подавить смех.

— Папочка? — снова вмешался голос робота.

У меня затряслось в груди.

— Должно быть, это что-то необычное, иначе оно включалось бы каждый раз, когда мы произносили это слово.

Имело смысл, но папочка? Правда? Обнаружила ли я какую-то скрытую подавляемую потребность? Я была ‘командой без стыда’ за индивидуальные перегибы. Разные удары для разных людей и все такое.

Охранник ушел через несколько мгновений, когда я быстро посоветовала папе включить местную радиостанцию, одновременно пытаясь сдержать смех. Это не сработало. Услышав множество ворчливых слов, слетевших с губ Лоры, я любезно попросила ее повторить то, что она сказала, немного громче приторно-сладким голосом, предвидя, что в этом не было ничего дружелюбного.

— Я сказала… — ее лицо встретилось с моим, глаза, полные враждебности, были направлены прямо на меня. — То, что ты играешь в дом в будущем доме Дафны — это дурной тон.

— Судя по тому, что мне сказали, они не помолвлены и даже не собираются жениться, — бросила я ей вызов, теперь зная факты.

Рейн рассказал мне о ситуации вчера, перед тем как уехал по делам. Я была удивлена его правдивостью в описании ситуации. Кто держал женщину на привязи только для того, чтобы она могла помогать другим женщинам держаться на расстоянии? Это было бессердечно, что заставило меня почувствовать щепотку сочувствия к Дафне. Даже когда он объяснил, что она с радостью играла в эту шараду ради денег и статуса, принимая, что это все, что было. И как нельзя вовремя она ворвалась в комнату, испортив очень затянувшийся момент, быстро смыв все это сочувствие. Ревность вспыхнула во мне приливной волной, когда я недоверчиво посмотрела на него и убежала оттуда, не желая, чтобы он видел эмоции, которые я невольно проявляла.

Продолжая наносить первый слой лака, она усмехнулась.

— Ты здесь только из-за запятнанной крови в твоих венах.

— Кровь? — я переспросила.

Она попыталась отступить, попросив меня игнорировать ее и замолчав.

Мой мозг запнулся, пытаясь найти свою собственную теорию, пока я прокручивала в уме все, что произошло с тех пор, как я была здесь, и то, что проговорилась Лаура. Знал ли Рейн, кто из моей семьи? Если да, то почему он просто не упомянул об этом? Нет, этого не могло быть. Я была никем, приемным ребенком, ни с кем не связанным кровными узами.

Лора неплохо поработала с моими ногтями, покрыв их гелем телесного цвета. От моего внимания не ускользнуло, что она намеренно сделала их слишком грубыми и отодвинула кутикулу с большей силой, чем необходимо. Но что было самым неудобным, так это то, что она засыпала меня вопросами.

Маниак Майкл Сембелло пронесся у меня в голове, и я тихонько подпевала, не желая просить папу сыграть ее.

Моя мелочность и способность затаить обиду не знали границ, вот почему я молча собирала вещи с кухни. Предметы, которые, однажды пущенные в ход, более чем вероятно разозлили бы определенных мужчин, слоняющихся по этому дому. Так им и надо.

Найдя последний предмет, я аккуратно положила все это в большую плетеную корзину, которую нашла в шкафу для хранения, и она была идеальной после того, как я отряхнула паутину от неиспользования. Я повесила ее на сгиб руки, и когда обернулась, одна горничная, которая отказывалась говорить со мной, уставилась на меня с непроницаемым выражением лица.

Я смерила ее своим лучшим непристойным взглядом, пробираясь мимо нее. Я пробормотала тихо, чтобы камеры не услышали, но достаточно громко, чтобы услышала она:

— Отвернись. Ты ничего не видела.

Она кивнула и обошла меня, убегая, чтобы заняться тем, что связано с ее работой.

Я незаметно проскользнула в свою комнату, заперев за собой дверь, и поставила тяжелую корзину на кровать. Мне определенно нужно было больше тренировать руки. Я достала две большие кастрюли и два отдельных венчика, отнесла их в ванную, поставила на туалетный столик и вернулась, захватив коробку с двадцатью четырьмя яйцами и кленовым сиропом.

Казалось, прошла целая вечность, пока я наконец разбила последнее яйцо, выбросив скорлупу в мусорное ведро, чтобы присоединиться к остальным в знак своего рода пустого воссоединения. Я фыркнула про себя. Я была забавной. Я взбила их вместе, плавно смешав, прежде чем перешла к кленовому сиропу. Я вылила содержимое двух больших емкостей, казалось, целую жизнь прождав, пока последние остатки попали бы в новую кастрюлю, и добавила немного чуть теплой воды, перемешивая другим венчиком.