Голливуд истекает кровью (ЛП)

Я кивнул, понимая, что мне не отвертеться. Я знал, что меня сегодня для чего-то использовали, но такого не ожидал.

Контракт был прост. Десять миллионов сейчас и столько же, когда Розанна достигла бы совершеннолетия.

Это связало бы итальянскую мафию в США с империей Марчетти и обеспечило бы Сицилию, единственную юрисдикцию в Италии, которой в настоящее время не управляла наша организация. Мы бы управляли всем этим. Говони будут работать под нашим началом, но остались бы в подчинении, где им было разрешено управлять определенными областями и предприятиями. Это имело смысл.

— А как насчет наследников? — спросил отец Дарио, заместитель моего отца.

Мне захотелось разрезать его на куски. При мысли о том, что у меня будет ребенок от человека, который в настоящее время был младенцем, к моему горлу подступила желчь, которую я подавил, сохраняя на лице отсутствующее выражение.

— Контракт остается в силе. Мы объединяем две семьи, — заявил Раймонд. — Я не скажу "нет" наследнику, продолжающему родословную, но записывать это необязательно. Это должно произойти, несмотря ни на что, в интересах всех, — он пожал плечами.

Розанна вырастет, зная, что к ее восемнадцатилетию у нее будет свадьба по договоренности. Дерьмо, мне будет тридцать один год. Практически древний. Нас познакомили бы, когда она стала бы подростком, чтобы привыкнуть ко мне и узнать друг друга получше.

Любви никто бы не ожидал; это была просто деловая сделка. Та, которая обеспечила бы ей жизнь жены будущего босса, который бы командовал всей итальянской мафией, положение, за которое женщины в нашем мире отдали бы жизнь. Это было престижно, о вас всю жизнь заботились финансово, в конечном итоге обеспечив будущего наследника, который со временем продолжил бы родословную. Даже я знал, что у наследников-бастардов никогда не было шансов сохранить империю и управлять ею.

Это было несправедливо, но мы вели образ жизни, который лишал выбора. Так оно и было. Пока.

Казалось, только одному брату было достаточно небезразлично наблюдать за каждым моим подергиванием, когда я держал на руках его младшую сестру. За это я ненавидел его немного меньше. Стефано. Он был самым младшим мужчиной в семье и ближе всех по возрасту к Розанне, ему было двенадцать лет, всего на год младше меня.

Его челюсть работала, когда составлялось соглашение, подписывались документы. Были сделаны записи, пролита кровь, чтобы скрепить сделку. Стефано, казалось, защищал свою сестру, в глубине его глаз таилась угроза. Самоуверенный ублюдок.

Его взгляд говорил: Причинишь ей боль, и я убью тебя.

Мой безмолвно пообещал: Я не причиню.

И на этом все закончилось.

Нежно поцеловав ее в макушку, я вернулся к колыбели, чтобы уложить ее.

— Ты хочешь ее? — спросил я Джулию, которая тихо сидела на том же месте, что и раньше, и выглядела наполовину пьяной от выпитого.

Она покачала головой. Бесполезная трата материнства. Счастлива приносить жизнь в мир, пока она извлекала пользу из этого образа жизни. Я провел свое исследование. Неудивительно, что ее сыновья были такими раздражающими ублюдками.

Теперь жизнь этой девушки официально была связана с моей. Согласно контракту, отпечатанному кровью наших отцов. Подписано, скреплено печатью, и в конечном итоге выполнено.

Я обнаружил, что ни капельки не возражал против того, что мог эгоистично сохранить что-то свое. Даже если мне пришлось бы ждать этого всю жизнь.

Глава 28

Пэрис

Мое лицо ничего не выражало. Только годы актерской работы не позволили мне мгновенно отреагировать на его упущение. Я была рада этому. Я чувствовала тяжесть множества глаз в этой комнате, устремленных прямо на меня. Но я хранила молчание. Ни слова не сорвалось с моих губ с тех пор, как он сообщил ошеломляющую новость. Внезапно я начала перебирать несколько листков бумаги.

Свидетельство о рождении. Фотографии, четкая веснушка у меня под глазом, даже в детстве. Подтверждение передачи меня в приемную семью. Последние результаты анализа крови.

Я видела контракт. Тот, который был сделан, когда я была шестимесячным ребенком, и обещана другой семье, как будто мой выбор или жизнь не имели никакого смысла, кроме как быть проданными.

Вскочив на ноги, я откинула стул назад. Я провела рукой по столу, разбрасывая бумаги в разные стороны, разбрасывая страницы по комнате. Планшет упал на пол.

Я попыталась надавить на стол, чтобы опрокинуть его, и зарычала, когда он оказался слишком тяжелым. Схватив стул сзади меня наверху, я развернула его по боковой дуге. Дерево затрещало о стол, когда я откинула его назад, продолжая делать это снова и снова. Разбрасывая осколки, оставшиеся у меня в руке, по идеально ухоженному столу и надеясь, что я достаточно помяла и поцарапала его, чтобы его было нелегко починить.

Краем глаза я заметила движение тел, но я еще не закончила. Схватив другой стул, я подтащила его к стене. Новый стул врезался в одну из настенных картин, стекло разлетелось вдребезги, дождем посыпавшись на пол, когда я отступила назад.