Голливуд истекает кровью

Ладно, псих, мне, очевидно, нужно было уехать, пока меня не продали на черном рынке за различные части тела. Они, вероятно, заработали бы больше на органах по отдельности.

— У меня есть для тебя предложение, — осторожно начал он, наконец привлекая мое внимание.

Оказалось, что он рыцарь в сияющих доспехах, и с тех пор я была его клиентом. Теперь я была одной из его лучших клиентов, который приносил ему смехотворную сумму денег.

Он также был геем, о чем я узнала, когда он привел меня к себе домой в Сан-Диего и познакомил со своим парнем Энрико. Ему не потребовалось много времени, чтобы стать его мужем. Они поженились сыграв шикарную свадьбу, которая обошлась в целое состояние.

Я вздрогнула от воспоминаний. Так много всего изменилось, но казалось, что времени вообще не прошло. Восемь лет назад он открыл меня. Шесть лет назад у меня случился большой прорыв. С тех пор я не останавливалась.

— Ты в порядке? — голос Джареда звучал мягко.

— Да. Извини, витаю в облаках. Ты же знаешь, каково это, — успокоила я его, приподнимаясь на цыпочки и целуя в щеку, прежде чем неторопливо ушла в свою гримерку.

Он этого не понимал. На самом деле, никто не знал, как работал мой разум. Но мне так больше нравилось. Знал только Генри, потому что несколько раз я нуждалась в нем, чтобы выпутаться из сложных ситуаций.

Может быть, я нашла бы Джареда позже, чтобы поваляться в простынях. А может, и нет. В последний раз, когда я связалась с кем-то, с кем работала, все усложнялось. Их сердца были разбиты, и это вызывало скрытую неловкость, пока я не заканчивала ту работу. Все чувствовали напряжение. С этого момента я пообещала себе, что не стала бы усложнять свою карьеру личными неурядицами.

— Все получилось? — я спросила режиссера мимоходом.

Он был известен в индустрии, одним из лучших, и считался членом королевской семьи, хотя и не играл.

— Да. Все готово, Пэрис, — подтвердил он, прежде чем крикнул остальным на съемочной площадке: — Конец, народ!

Я шикнула и дала пять одному из техников по свету, когда он проходил мимо. Громкие аплодисменты и выкрики наполнили воздух на съемочной площадке.

Завершен третий сезон продолжающегося сериала. Это была романтическая комедия с современной тематикой и большим количеством проблем, чем в сценарии Vogue. Мне это нравилось. Они заключили со мной контракт еще на один сезон, но пока не было подтверждения о том, когда он начался бы.

Вскоре после быстрого принятия душа в выделенной мне раздевалке я натянула джинсы и футболку большого размера, перед уходом натянув балетки. Направляясь к своей машине, я помахала рукой своим коллегам, пообещав увидеться с ними сегодня вечером на нашей вечеринке.

Знакомые, не друзья. Никогда не были друзьями. Ни одного друга.

Меня это устраивало… большую часть времени.

Вернувшись в свой пентхаус полчаса спустя, я поздоровалась со швейцаром, от которого всегда исходили флюиды дедушки. Поскольку у меня ничего подобного не было, я тянулась к нему и к той доброте, которой он меня одаривал.

Мои личные телохранители проследили за мной в лифте, прежде чем проверили мою квартиру и ушли делать то, что они делали, когда не нависали надо мной, как неприятный запах. Я знала, что они нужны мне для безопасности, но меня все еще влекла независимость, в которой я поклялась себе.

Бросив сумочку на диван, я отбросила туфли на плоской подошве в сторону, чтобы разобраться с ними позже. Подойдя к холодильнику, достала бутылку ледяной воды и прошла через комнату.

Я широко распахнула стеклянную дверь и вышла на балкон, поставив бутылку с водой на маленький столик.

Уперлась локтями в перегородку из закаленного прозрачного стекла, которая не давала мне упасть с высоты сотен футов навстречу смерти. Только незначительный предмет стоял между мной и большим падением, ничего особенного.

Прыжок… падение… покончи с этим.

Я покачала головой, пытаясь отогнать эти мысли, но они так и не ушли. Часть моего разума всегда работала против меня.

Биполярное расстройство.

Проклятие, наложенное на меня. Я всегда чувствовала слишком много.

Закрыв на мгновение глаза, я вдохнула удушающую жару Лос-Анджелеса. Солнце опалило мое тело, обдав меня температурой в семьдесят градусов по Фаренгейту. У меня были отношения любви и ненависти к погоде, я всегда хотела противоположное тому, что нам давали.