Голливудская Грязь (ЛП)

— Коул, — когда она заговорила, мир остановился. Точно так же, как и шесть лет назад, на съёмках «Тел в океане», когда она была ещё никем, а он – одним из самых известных в мире людей, Коула до сих пор сводило с ума то, как она с хрипотцой произносила его имя. Он резко остановился и, обернувшись, увидел стоявшую в холле Надию с собранными в высокий хвост волосами, в обтягивающих леггинсах и теннисных туфлях, влажная спортивная майка плотно обтягивала её грудь. Пальцы жены закручивали крышку на бутылке с водой. Она тренировалась. Эта мысль показалась ему оскорбительной. Надия должна была свернуться от горя в клубок на большой мягкой кровати в своём номере, прижав колени к груди, с покрасневшими глазами, с грудой мокрых от слёз салфеток. Из соседнего номера должны были звонить на ресепшен и жаловаться на плач, её помощница должна была кружить поблизости с алкоголем и шоколадками, и даже это не в состоянии было бы успокоить истерику. Её щёки не должны быть такими пылающими, её грудь не должна быть влажной, с ней не должно было быть всё в порядке. Он рассматривал её, она рассматривала его, и в холле воцарилась тишина.

— Я получил бумаги, — он мог думать только об этом.

Она сглотнула, и изящные линии её горла напряглись. Два года назад ей сделали операцию на шее, доктор подтянул там кожу. Иногда, когда она спала в определённом положении, он мог видеть шрамы. Крошечные шрамы, которые не заметишь, если не знаешь, где искать. Её следующий муж не будет этого знать. Не будет знать, что у неё было два выкидыша и что у неё аллергия на моллюсков. Её новый муж. Неужели он уже так думает? Неужели этот бой уже проигран?

— Пойдём куда-нибудь в более уединённое место, — расправила она плечи.

Рядом с холлом находились два конференц-зала. Они зашли во второй, Коул закрыл тяжёлую дверь, и в комнате стало темно и пусто. Когда дверь закрылась, свет в помещение больше не проникал, и они молча стояли в паре метров друг от друга. В другое время, в другом месте они бы вцепились друг в друга, его руки подняли бы её на один из столов, её руки стянули бы платье, его галстук и его ремень. Но теперь, со всем, что между ними случилось, они просто стояли в темноте.

— Я сожалею, Коул, — выплыл голос из сгустившейся темноты, которая медленно принимала форму её тела, глаза Надии неотрывно смотрели на него, и когда она прикусила нижнюю губу, её зубы выделились на лице светлым пятном.

Он моргнул, слова были неожиданными для женщины, которая сделала карьеру, ни за что не оправдываясь.

— Ты должна была позвонить, а не… — он разочарованно махнул рукой, — не привлекать адвокатов.

— Всё кончено. С нами… с нами всё кончено.

— Нет, — прошипел он и шагнул вперёд, вздрогнув, когда она отступила. — Я… — он оборвал свою следующую фразу, прежде чем она выползла и умерла. Я решаю, когда мы закончим. Я должен быть тем, кто принимает решения и выбирает нашу судьбу. Вот что он хотел сказать. Глупые слова, глупые предложения. Особенно когда имеешь дело с такой женщиной, как она.

— Я тебя больше не люблю, — она опустила голову вниз, серебристая заколка на её хвосте задвигалась в темноте из стороны в сторону. — Не знаю, на самом деле, наверное, никогда. Не любила тебя, я имею в виду. Думаю, я просто любила саму мысль, что люблю тебя, КОУЛА МАСТЕНА. Но сейчас…

— Мы на равных, — мрачно закончил он. И это равенство разогнало звёздную пыль романтики, затуманившую её разум, лишавшую её способности рассуждать здраво. Вероятнее всего, всё изменилось после её номинации на получение награды Академии1. С тех пор она была так занята, что почти не появлялась дома и почти всегда была не в настроении.

— Да, — подняла она голову. — Мне очень жаль.

Коул закрыл глаза и ничего не сказал. Отступил назад и отвернулся, нуждаясь в пространстве, в дистанции, желая покончить со всем этим разговором, отношениями, жизнью.

— Ничего личного, — снова о чём-то заговорила она, и он попытался сосредоточиться, вслушаться в слова жены и понять их. — Всё будет проще, если мы поручим заняться бумагами нашим адвокатам.

— Брачный контракт, — выплюнул он. Они начали эту битву после помолвки, борьба продолжалась вплоть до свадьбы и закончилась за неделю до неё. Всё было чётко и ясно изложено в стостраничном документе.

— Мы не придём к согласию по фильму, если я не получу половину.

Вот оно! Знакомые нотки в её голосе, из-за которых мужчина может ринуться в атаку.

— Что?

— Господи, Коул, ты хотя бы читал соглашение? — взмахнула она руками, которые в темноте были похожи на драконьи крылья.

— Просвети меня.

— В нашем брачном контракте сказано, что каждый из нас претендует на то, что у него было до вступления в брак, плюс любые доходы, накопленные за время брака, минус любые совместные активы.

— Я рад, что ты так хорошо в этом ориентируешься, — как долго она планировала это?

— Мы ходатайствуем о том, что «Бутылка удачи» является совместным активом.