Голливудская Грязь (ЛП)

— Мне нужно увидеть в тебе огонь, Саммер. Ты можешь рассердиться за меня? Покажи мне напор, покажи агрессию, — её рот приоткрылся, и Коул замер, наблюдая, ожидая момента, когда она повернет к нему голову. Но она этого не сделала. Она просто подняла на него взгляд, и Коул напрягся, услышав её голос. — Зачем вам знать, из чего состоит мой яблочный коблер, Мистер Вашонис? Что, домашний десерт не слишком для вас хорош? — она потянула Дона за рубашку, и режиссёр споткнулся о стул, он во все глаза смотрел на её грозное лицо, слова были резкими, каждая гласная вонзалась в него, словно нож. Даже Коул, стоявший на безопасном расстоянии в метре от неё, почувствовал себя не в своей тарелке. — Не входи в мой дом и не оскорбляй мою стряпню. Если хочешь, чтобы оба твоих яичка остались целыми, а с лица не исчезла милая калифорнийская улыбка. А иначе я подсыплю яду в твой чай и…

— Ладно, ладно, — засмеялся Дон, отступая назад. Он слегка пошатнулся, его рука потянулась назад и для поддержки ухватилась за кресло-качалку. — Ты можешь выглядеть весьма пугающей. Я понял.

Саммер рассмеялась, и напряжение на крыльце схлынуло, унесённое хором сверчков и кваканьем лягушек. Коул повернул голову и прислушался. Если бы это был клип, он попросил бы звукорежиссёра приглушить звук, попросил бы его сделать голос природы не таким громким. Но здесь, в родной стихии, это было… Необыкновенно.

— Эй, городской парень, — позвала Саммер, придерживая рукой дверь, двое других мужчин уже были внутри. — Ты идёшь?

Коул посмотрел на неё, она посмотрела на него, и в это мгновение наступило временное перемирие.

ГЛАВА 37

— Я не поверил, думал, ты малость того, не в себе, но, чёрт возьми, она идеальна, — воскликнул Дон Вашонис с заднего сиденья, его руки с энтузиазмом замолотили по спинке сиденья Коула.

Коул неловко поёрзал на стуле.

— Ну, не идеальна.

— Ты шутишь? Бог, блядь, подсадил гены Иды Пинкертон из пробирки в мать этой девушки. Ох, прошу прощения, маму, — он рассмеялся, как гиена, и снова ударил по сиденью, от чего плечи Коула подпрыгнули. — Чертовски идеальна!

В таком городе, как Куинси, даже слепой может иметь чувство направления. Коул свернул направо, а через три километра налево. Довольный собой, он въехал на пустую парковку аэропорта и остановился. Перед ними на разбитой взлётной полосе стоял самолёт, важный и дорогой. Рядом, в поношенном комбинезоне, возбуждённо махал рукой мужчина.

— Как зовут этого парня? — Коул посмотрел на Бена, указывая на мужчину.

— Уоллес. Саммер зовёт его Уолли. Он фактически владеет аэропортом.

— Приму к сведению, — с сомнением сказал Коул, глядя на мужчину.

— На самом деле это одно из мест съёмок. Мы договорились, что он на две недели полностью закроет полосу.

— Если только нам не понадобится её использовать. Для реальных полётов, — это была проверка, но побледневшее лицо Бена стало тревожным.

— Мог бы и сам догадаться, — с трудом совладал с собой мужчина.

— Проверь, — сказал Коул Бену. В машине включилось освещение, когда Дон вышел. Коул опустил стекло и пожал протянутую руку Дона. — Увидимся через две недели.

— Я займусь кастингом и правовыми вопросами контрактов. Пусть пиар-отдел займётся Саммер. Скажи, чтобы была готова, в её жизни скоро начнутся большие перемены.

— Я сказал ей, что мы заплатим пятьсот тысяч.

— Серьёзно? — рассмеялся Дон. — О чём думал её агент?

— Да ладно тебе, — усмехнулся Коул. — Нам повезло, что она не требует оплаты кукурузными початками. Нет никакого агента. Скажи юристам, что мы можем действовать с контрактом более агрессивно.

— Ну, только до тех пор, пока ты не станешь обсуждать это с ней, — Дон похлопал по капоту и отступил назад.

— Спокойного полёта, — помахал рукой Коул и посмотрел, как Дон идёт к самолёту. Он завёл машину и повернулся к Бену. — Окей. Давай теперь немного поспим.

ГЛАВА 38

Я сидела на полу, прижавшись губами к оконной раскладке, и смотрела, как уезжает машина Бена, свет её фар пробивался сквозь хлопковые поля. Я сидела, поджав колени, в позе ребёнка и была почти уверена, что вот сейчас войдёт мама, включит верхний свет и обнаружит меня. Как это всегда чудно́ получается. Десять лет в пустой комнате ты ведёшь себя хорошо, а потом, стоит тебе только напортачить, как кто-нибудь входит и ловит тебя.

Я не сделала ничего плохого, не доставила никому неудобств, но не хотела, чтобы мама или кто-нибудь ещё в этот момент меня видел. Мне хотелось вздохнуть спокойно, посмотреть, как отъезжают мужчины, и поразмышлять.