Голливудская улыбка демона

– Дело в том, что Соня – дочь Костенко. Это ему Ксения деньги в ресторане передавала… А ведь на ту встречу должен был шеф ехать, только ему кто-то позвонил и предупредил об облаве.

– Кто?

– Не знаю. Он отменил поездку после звонка.

– А почему у Сони другая фамилия? Она была замужем?

– Вроде не была. В общем, мы недавно узнали, что Иван Кузьмич Костенко – Сонин отец.

– Откуда узнали?

– Сарафанное радио донесло. Сонькины родители, оказывается, давно разошлись, у них другие семьи были. Наши женщины это только на днях пронюхали.

– А Щербаков знал об этом?

– Сейчас знает, наверное, а когда договаривался с Костенко о страховании муниципального автопарка, скорее всего, понятия не имел.

– А вот теперь мы подошли к самому главному. Значит, переговоры с корпоративными клиентами, в частности с Костенко, вел сам Щербаков?

– Ну, естественно. Не представляю Ксению в этой роли.

– То есть в «Астре» ни для кого не секрет, что «откатную» технологию применял на практике именно босс?

– Ну, а зачем же он сам встречался со всеми клиентами? Ксюше такие переговоры не по плечу. Открытым текстом насчет благодарности не скажешь. Надо все завуалировать… А Ксюша лукавить не умела.

– Но ведь она была начальником отдела по работе с корпоративными клиентами.

– Точнее сказать, числилась. Никто не хотел на эту гнилую должность идти. Ответственность там очень большая. Все ведь понимали, что без «откатов» не обойтись, а это чревато последствиями. В страховой компании «Гора» замдиректора посадили за коммерческий подкуп, то бишь за «откат». У нас в «Астре» никто не горел желанием отправиться вслед за ним. Щербаков привел свою знакомую на эту должность. Эвелина, как только въехала, что там к чему, сразу уволилась. В стране «наездов» и «откатов» тревожно бедным и богатым. Слышали такой стишок?

– Теперь слышала. Кто автор этих строк?

– Не знаю, народ, наверное. Это нам Эвелина на прощание прочитала. А Ксюша все это мимо ушей пропустила. Она вообще ничего не понимала, потому что в облаках витала.

– Коля, что-то ты меня заговорил. А как же насчет твоего личного предательства?

– Ну, вы понимаете, мировой кризис и до Горовска докатился, кругом сокращения, новую работу не найти, вот никто и не захотел выступать против начальства… Когда следачка из прокуратуры с нами беседовала, мы все дружно промолчали, что за «откатами» Щербаков стоит.

– Значит, работу испугались потерять?

– Ну, женщины, наверное, еще из вредности промолчали. Они недолюбливали Ксению за то, что она через постель себе карьеру сделала. Я тоже на нее поначалу сильно злился! Думал, так ей и надо, раз в людях не разбирается! А потом жалко ее стало, – признался Николай. – Наверное, Ксюша поначалу надеялась на нас, а мы…

– Да, дружок, вы все, и ты в том числе, поступили подло. Придется свою вину искупать, – патетично заявила я и полезла в карман.

Это движение вызвало у Николая неподдельный испуг. Он вжался в кресло, будто ожидал, что я достану из кармана оружие и буду его убивать медленно и больно. Трус! Неудивительно, что Ксения проигнорировала чувства этого хлюпика и потянулась к тому, кто старшее, сильнее и опытнее.

Я извлекла из кармана диктофон и сказала:

– Вот здесь записано каждое твое слово. Мне ты осмелился это рассказать, значит, сможешь повторить следователю.

– Вы что же, хотите, чтобы я пошел в прокуратуру?

– Было бы неплохо.

– Нет, если бы меня вызвали, то конечно… А сам… Нет, я не уверен… Да меня Щербаков тут же уволит! Да что там уволит, он меня сгнобит!

– Значит, начальства боишься? А если Ксению осудят, тебя совесть не замучает?

– Она меня уже сейчас мучает, но что я могу? Я всего лишь страховой агент. Мое слово против слова директора – ничто.

– А если весь коллектив выступит против директора, то будет уже совсем другой расклад. Ну вот что, Коля, передай всем сочувствующим Ксении, что она нуждается в их показаниях. Я понимаю, мировой кризис, угроза безработицы… Но стоит ли так держаться за «Астру», если шеф в любой момент может любого из вас подставить? Знаешь, никто не застрахован от сумы и тюрьмы?

– Слышал.

– А про закон бумеранга слышал?

– А это к чему?

– Все гадости и подлости обратно возвращаются. Вот ты не дал правдивые показания, так и тебя тоже кто-нибудь оговорит. Кстати, могу устроить подобное приключение. Позвоню в «Астру» и скажу, что ты ко мне приставал.

– Вы точно сумасшедшая.

– Не без этого. Я же в СИЗО около года просидела, чего там только не насмотрелась и не натерпелась. Признаюсь, крыша немного сдвинулась, – я без стеснения поправила парик, – поэтому я за себя не ручаюсь. Ксюха – хорошая девчонка, еще не испорченная, не место ей там. Она мне доброе дело сделала, так я ей тем же отвечу. В лепешку расшибусь, но вытащу на волю чистенькой, без судимости. А всех, кто своим действием или бездействием ее туда толкал, накажу.

– Да что я, самый крайний? Виноватее меня есть.

– Ты, Коля, на других стрелки не переводи. Лучше дай телефончик Сони Белоглазовой.

– А у меня его нет.

– Ну так узнай у кого-нибудь!

– Узнаю, – пообещал Николай, – завтра.