Голливудские жены

— Терпеть не могу эту хреновину, — сказал Бадди, сосредоточенно отжимаясь от пола на одной руке.

Рэнди вышел из ванной в одних коротеньких трусиках.

— Какую хреновину? — спросил он.

— А все дерьмо, что ты на себя брызгаешь. Не знаешь, что ли, — от этой гадости можно рак заработать? — Он бросил отжиматься и плюхнулся на живот. — Черт побери, мне, знаешь, что-то нехорошо. Наверное, надышался этой ядовитой пакости.

— Не нравится, так катись к…

Бадди поднялся и, почувствовав слабость, прислонился к стене.

— Ночью спал не очень хорошо. Приснился настоящий кошмар… и как будто все по-настоящему. Я…

Рэнди прервал его повелительным жестом.

— Незачем мне рассказывать. Меня свои сны не волнуют, так чего ради твоими интересоваться?

Бадди подошел к холодильнику.

— Никогда у тебя ничего нет поесть, — проворчал он.

— Господи. Ты хуже любой жены! Перебрался бы к Шелли и попробовал бы ее завести своими жалобами.

— В том-то и беда. Я завожу ее не только этим. А у меня нет настроения закручивать еще один роман. Уж как Ангель со мной обошлась, так…

— Да перестань ты, — обрезал Рэнди. — У меня своих забот хватает, обойдусь и без твоих неприятностей. Ты захотел спать у меня на полу — я тебя пустил. Захотел занять у меня денег — я дал тебе взаймы. И вот за это избавь меня от бесконечного трепа про свою разнесчастную жизнь.

— Благодарствую. Хорошо, когда есть друзья.

Рэнди пребывал в паршивом настроении с тех самых пор, как Бадди сказал, что тоже идет на прием в честь Ланкастеров.

— Держись от нас с Мэрли подальше, — предупредил Рэнди, беспокоясь, что выплывет его прошлое.

Неужто этот кретин думает, что он подойдет и ляпнет: «Эй, Мэрли, рад познакомиться. А знаешь, что раньше мы с твоим дружком проститутничали на пару?» Черт! Да он не меньше Рэнди хочет об этом забыть.

Позвонив, как он это делал каждый день, Инге, Бадди услышал обычное: «Они твою кандидатуру рассматривают. Ты им очень нравишься. Ты и вправду всеобщий фаворит». Какой еще фаворит, если недели идут и ничего нового? Может, Инга ему лапшу на уши вешает. Может, роль уже отдали кому-то другому.

Может, и надеяться не на что…

— Ангель! — пробормотал Бадди ее имя. — Зачем тебе было бросать меня?

Монтана ехала в Беверли-Хиллз, но мысль о том, что сейчас она пойдет по магазинам и купит себе обновку специально для приема в честь Джорджа Ланкастера, ее не веселила. Она была вне себя от его высокомерия и грубости. Да что он, собственно говоря, о себе воображает? Стареющая суперзвезда, чья слава уже пошла на убыль, — вот он кто. А вот Оливер с Нийлом здорово подвели ее. Оливер лебезил, как новоявленный Урия Хил наших дней, а Нийл присосался к виски, как к материнской груди.

Несколько раз за последние дни она пробовала говорить с Нийлом, но от ее попыток начать серьезный разговор он отделывался резкими высказываниями по поводу сценария, в результате чего вспыхивали бурные споры, которые сбивали ее с толку.

И неожиданно получалось, что ей приходилось с пеной у рта отстаивать сцены, которые он хотел убрать. Важные сцены, против которых он раньше не возражал.

Она приходила в полное расстройство и собой не владела. Да что происходит, черт побери? Почему все становится мерзким?

«Людей улицы»— ее детище — потихоньку у нее отбирают. Сценарий писала она, а получается, словно это и не ее слова. Да, практически все роли в фильме, кроме главных, распределила она — ну и что? Теперь-то это будет фильм Джорджа Ланкастера, а таких, как он, она всегда терпеть не могла. С огромным самомнением, грубый, убежденный — хотя это полнейшая чуть, — будто мужчины существа более высокого порядка, чем женщины.

В офис она решила не возвращаться. Мысль отправиться на пляж показалась ей куда более привлекательной, поэтому она проехала по Уилширскому бульвару до самого океана, припарковала машину и пошла вдоль берега, пытаясь успокоиться.

Волны были высокими, подходящими для серфинга, и полно ребят резвилось в океане — их бронзовые тела стремительно и изящно неслись над водой. Были бы у нее сейчас купальник и доска! Как раз этого ей и хочется. А почему бы и нет? Поддавшись порыву, она поспешила назад к машине и поехала в спортивный магазин в Санта-Монику. И купила там то, что было нужно.

Серфингом она не занималась целую вечность… по крайней мере, с того времени, как познакомилась с Нийлом. Входя в волны, поначалу чувствовала себя неловко и глупо — и даже старухой, это в двадцать девять-то лет! Но скоро она освоилась, вошла в ритм и помчалась на волнах, прямо как в добрые старые времена. Ловила кайф! Какое наслаждение!

Она забыла о Джордже, Оливере, о фильме и, самое главное, — о Нийле. Возбуждение охватило ее, когда вернулись умение и ловкость, давно, казалось, забытые. Как хорошо снова чувствовать себя молодой и не думать ни о чем, кроме следующей волны.

Как хорошо, когда все зависит лишь от тебя самой.

— Можно вас на минутку? — Литгл С. Порц бочком подступил к Россу Конги перед «Биджаном» на Родео-драйв.