Голливудские жены

Ты еще не кинозвезда, мальчик, и давай-ка не строй из себя великого.

Если рядом с Ангель не исправлюсь, так ничего мне не поможет.

Все у меня будет в порядке. Мне народу написано выбиться.

Только до смерти одиноко.

Время в пути — время бессмысленное. Как нескончаемая лента конвейера, неслись машины — неизвестно куда. Черный «Порш» пролетел мимо, раза в два превышая скорость.

Интересно, что готовит ему понедельник. Будет ли у Сейди, чем его порадовать?

Конечно, будет. Настраивай себя на хорошее. Рано или поздно, а в звезды попадешь. Он ждал вполне достаточно. Рекламный щит заставит Америку заговорить о нем.

Ферди, надеюсь, выполнил обещание и рассказал про Ангель.

И больше — никакой лжи, никаких фальстартов. Он будет строить свою жизнь на правде — до самых вершин.

Для таких, как Рокки, Санта-Моника слишком многолюдна, конкуренция слишком жестокая. Час он проболтался, но ничего не произошло, а лезть из кожи вон, чтобы его заметили, он не любил. На хрен ему такие игры. В семнадцать он выглядел как четырнадцатилетний ангелочек, а рассуждал как тридцатипятилетний циник. Пробыв в Лос-Анджелесе всего шесть недель, он полагал, что соображает что к чему, а на бульваре Санта-Моника свет клином не сошелся.

Он натянул тенниску, взял сумку и двинулся вверх по Доэни к бульвару Сансет.

Джина Джермейн царственно вплыла в «Поло», на полчаса опоздав на ленч с журналисткой из еженедельного иллюстрированного журнала. На ее взгляд, журналистка пусть вообще скажет спасибо, что ее заполучила. Много ли кинозвезд пожертвуют субботой ради саморекламы? Не очень уж много. Вот поэтому-то она наверху, а другие застряли где-то там, внизу.

В «Поло» ее принимают как особу королевской крови. Ну так она и есть особа королевской крови — голливудского образца.

Джина была в дурном настроении. Ее отвергли. Сначала Росс Конти — ни на что не годный сукин сын, закатившаяся звезд.

Потом Сейди Ласаль. Ее приятельница. Ее агент. И слишком большая эгоистка, чтобы отказаться от Палм-Спрингс и провести с ней день.

«Предатели»— это слово вертелось у Джины в голове, когда она лучезарно улыбнулась журналистке и с ходу завела:

— На самом деле я человек скромный. Маленький домик, куча детишек и хороший муж — больше мне ничего в жизни не нужно.

— А как насчет Росса Конти?

Ледяным тоном:

— Кого?

На Джоше Спиде были плавки-бикини, которые ничего не оставляли воображению.

— Гм-м, — произнесла Карен, которая, прежде чем выбраться из кабинки, раскуривала с ним сигаретку с марихуаной. — Явно любишь выставлять на обозрение все свои прелести.

— Пусть глазеют, раз есть на что. «Групи» тут же кончит, если меня завидит, даже с двадцати ярдов, — зашелся он смехом.

Она улыбнулась. От Джоша со смеху умрут Джордж с Памелой и их компания доисторических ящеров.

Держась за руки, они вышли из кабинки. Инстинктивно остановились, понимая, что туристам надо дать насладиться зрелищем. Потом Джош завопил: «Первой лезет цаца!»— и, как ненормальный размахивая руками и ногами, плюхнулся в бассейн.

Карен снисходительно улыбнулась. Что за прелесть оказаться наконец — для разнообразия — с человеком, который умеет повеселиться! Она чинно подошла к бассейну — с той стороны, где поглубже, — и грациозно нырнула.

— Ко мне, телочка! — заорал Джош, костлявыми ногами, как ножницами, обхватив ее за талию. — Слышь, — шепнул он, — дай-ка я ногой залезу тебе в штанишки и пошурую там большим пальцем.

— Не здесь, Джош, — сипло хихикнула Карен.

— А чего? — не сдавался он. — Думаешь, эта компашка задавак никогда большого пальца не видела?

В отель «Беверли-Хиллз», куда она записалась на два часа дня в дамский салон, Элейн приехала вовремя. Была в бледно-голубой шелковой рубашке, белых полотняных брюках и темных очках.

— Миссис Конти! — воскликнула парикмахерша, к которой Элейн всегда ходила. — Вы потрясающе выглядите! Где-нибудь отдыхали?

Она неопределенно кивнула:

— Вроде того.

— На Гавайях?

— Не совсем.

— Где бы вы там ни были, а отдых явно пошел вам на пользу.

Загар вам очень клипу.

— Если вы что-нибудь изобретете с моими волосами, он будет мне еще больше к лицу.

Оливер Истерн закончил деловой ленч в кафе «У Наты и Ала»и заторопился на поздний деловой ленч в отель «Беверли-Хиллз».

Дня просто ни на что не хватало. Но у Оливера была своя философия. Никогда не давай сорваться с крючка тому, кто может вложить деньги в твой фильм. Даже если ради этого придется сдохнуть от обжорства.

Вулфи Швайкер не имел привычки подбирать мальчишек на улице. Незачем было. Сексуальные аппетиты его не отличались чрезмерностью, и вечеринок, которые они раз в месяц устраивали в дружеском кругу, более чем хватало, чтобы удовлетворить все его нужды. Поэтому, когда он увидел Рокки, лениво прислонившегося к столбу у автобусной остановки на бульваре Сансет, у него и в мыслях не было сажать его к себе.

Но серебристый «Мерседес» принял решение за него. Машина замедлила ход, белокурый малыш подскочил и в два счета забрался внутрь.

Вулфи с опаской огляделся: не заметил ли кто? Очевидно, нет. Он побыстрее отъехал.