Голливудский Охотник (с изображениями)

«Пожалуйста, следуйте за мной», - приглашающим жестом сказала София Фесси, идя чуть сбоку рядом с Саймоном в сторону особняка, указывая на виллу у входа: «Это пристройка, в которой размещается охрана и прислуга. Предыдущий владелец, мистер Брент, был человеком, который очень хорошо относился к своим работникам, поэтому дизайн пристройки также изысканный. Перейдем непосредственно к главной вилле, площадь которой составляет 18 000 квадратных футов и на трех этажах которой расположены 69 комнат, включая в общей сложности 16 спален, 22 ванные комнаты, три кухни, библиотеку, тренажерный зал, комнату для просмотра фильмов и, о, очень просторный подвал, который первоначально использовался в качестве винного погреба ...»

После 11 часов непрерывного полета и Саймон, и Джанет очень устали, и после краткого представления Софии Фесси Саймон отослал женщину.

За тысячи миль отсюда, хотя эту усадьбу на вершине холма можно купить, её невозможно украсить по своему желанию, как в Лос-Анджелесе. Саймон просто попросил агента Софию Фесси заменить постельное белье и чехлы на диванах. Мебель на кухне была переставлена, но все остальное пока оставалось нетронутым.

Из информации, оставленной Софией Фесси, они нашли номер телефона для заказа в соседнем ресторане, позавтракали и отправили Нила и Дженнифер устраиваться в своих комнатах. Саймон и Джанет отправились в главную спальню на третьем этаже.

Приняв душ и выйдя из ванной в халате, Саймон пораженный ярким солнцем за окнами, внезапно потерял сонливость и вышел на террасу.

Опираясь на перила террасы, он смотрел вниз на типичную для испанского стиля архитектуру поместья, с его красной крышей, белыми стенами, портиками, изогнутыми формами и фонтанами. Несмотря на то, что этот стиль архитектуры совершенно не впечатлил его, Саймон решил купить поместье сразу же после того, как увидел информацию о нем в Лос-Анджелесе.

Расположение было слишком удачным, чтобы первоначальный владелец мог легко продать эту недвижимость, которой суждено было вырасти в цене, если бы ему не пришлось это сделать.

Более того, при запрашиваемой цене в 35 миллионов франков, по обменному курсу, который за последние два года в Европе продолжает обесцениваться, это составляет чуть более 5 миллионов долларов. После того, как Саймон согласился заплатить наличными, мелочь была скинута, и продажа была окончательно подтверждена на уровне 5 миллионов долларов.

Хотя стоимость недвижимости в Каннах в то время была и близко не такой, как в Лос-Анджелесе, но, имея в три раза большую площадь, виллу в виде замка и великолепный вид на горные вершины, 5 миллионов долларов показались Саймону более чем достойными.

Джанет вскоре вышла из спальни, обхватила Саймона руками и проследила за его взглядом, спрашивая: «Что случилось?».

Саймон положил руку на талию Джанет, погладил ее и сказал: «Мне пришло в голову, что если бы во дворе стояли телохранители в солнцезащитных очках и с автоматами, это воссоздало бы множество сцен из фильмов, и мой персонаж определенно был бы наркобароном».

«Торговля наркотиками так утомительна, и она не приносит столько денег, как мой мужчина», - Джанет потерлась о него щекой и рассмеялась: «Но я уверена, что тебе понадобится красивая ваза или две, чтобы сопровождать тебя в сценах, о которых ты говоришь. Почему бы мне не позвать Кидман? Ты, должно быть, давно мечтал о ней после того, как выбрал ее на главную женскую роль?».

Саймон покачал головой: «Нет».

Джанет не могла поверить в это и сморщила свой маленький носик: «Хмф».

Саймон улыбнулся и потянулся вниз, чтобы поднять Джанет и отвести ее в спальню, сказав: «Ну, даже если раньше что-то и было, то сейчас этого нет».

Джанет задалась вопросом: «Почему?».

Саймон осторожно опустил Джанет на большую кровать, повернулся, чтобы задернуть шторы, и сказал: «В прошлый раз я решал математическую задачу для Рона Макмиллана, а потом обнаружил, что меня вдруг перестали интересовать женщины».

Джанет повернулась и плюхнулась на большую кровать, и спросила заинтересованно: «Какая задача по математике?».

Саймон подошел, сел на большую кровать и ответил: «Ничего особенного, лучше тебе не говорить, а то ты точно подумаешь, что женщины для меня всего лишь объекты».

Джанет моргнула, повернулась, чтобы потереться о Саймона, и сказала: «Ты имеешь в виду феминисток, не так ли? Я не феминистка».

Саймон обнял женщину и сказал: «Ты все еще патриархальная?».

«Почему нет? Я действительно патриархальная».

Саймон залез в легкую ночную рубашку Джанет и ощупал ее, а когда женщина прищурилась, как котенок, он рассмеялся: «Подтверждаю, ты не можешь быть патриархом».

Джанет сжала руку Саймона, который собирался отстраниться, и пробурчала: «Кто сказал, что для патриархальности нужно быть мужчиной?».

Вспомнив, что многие мужчины также утверждают, что они феминистки, Саймон кивнул в знак согласия: «Похоже, это действительно так».

Джанет внезапно снова открыла глаза и посмотрела на Саймона: «Ты ходишь вокруг да около, что за математическая задачка?».

«Все еще не хочу говорить тебе».