Голливудский Раджа. Луис Мейер

Так же как и Мейер, Шейри был сыном бедного иммигранта, прибывшего в Америку из маленького еврейского местечка. Шейри знаменовал собой новое, более продвинутое поколение. Высокий, элегантный, прятавший насмешливые глаза за толстыми стеклами очков, Шейри был интеллектуалом. Мейер уважал его талант, начитанность и в глубине души понимал, что для пользы дела нужны такие люди как Шейри. Он чем-то неуловимо напоминал Талберга, только в новой редакции.

Финансовая ситуация MGM ухудшалась, студия перестала приносить огромные прибыли. Это раздражало главных боссов, особенно главу компании Николаса Шенка. Молодой и амбициозный Шейри был его ставленником. Эра правления Мейера подходила к концу. Это чувствовали все, и, прежде всего, сам Л. Б. Студию раздирали конфликты, это просочилось в прессу, и, наконец, дело дошло до самого крупного конфликта, когда Мейер в негодовании воскликнул: «Черт побери– кто здесь босс?» В этот же день Мейер отправил в Нью-Йорк депешу с тем же вопросом: «Я или Шейри». Шенк был готов к ответу. Не колеблясь, он ответил: «Шейри». Это означало конец империи Мейера. После двадцати семи лет правления его отправляли в отставку.

Получив письмо от Шенка, Мейер собрал своих самых близких и доверенных людей и швырнул на стол письмо Шенка. Не веря своим глазам, они прочли роковые слова. «Голливудский раджа» должен был покинуть свой трон. Иного выхода не было. Мейер послал Шенку письмо о своей отставке, и Шенк ее принял. Была определена и дата: 31 августа 1951 года.

КОНЕЦ ИМПЕРИИ

Ситуация на студии оставалась напряженной. Мейер никак не мог смириться с тем, что Шейри занимает его место, сидит в его кабинете, принимает за него решения. Их встречи часто заканчивались бурными вспышками. Первым вспыхивал Л. Б. Он не сдерживал себя, не подыскивал выражений. Все это негативно отражалось на творческом процессе, имело эффект домино.

Однако бывали и тихие дни. В один из таких спокойных дней, Мейер, войдя в кабинет к Шейри, сказал, что он думает о том, как бы достойно уйти из MGM, и он бы хотел обсудить с Шейри этот вопрос. Шейри со всей серьезностью подошел к этой теме и сказал, что неплохо бы взять пример с других богатых людей – таких как Дж. Рокфеллер и Альфред Слоэн.

«Мне кажется, – начал Шейри, что вы должны выделить из вашего состояния один миллион на благотворительные цели. Люди будут вам благодарны, и ваше имя останется в истории». Мейер придвинулся поближе и слушал его очень внимательно.

«Скажем, дать четверть миллиона старым, нуждающимся актерам, – продолжал Шейри, – четверть миллиона пожертвовать Гильдии, помочь профсоюзу рабочих и…» Тут Мейер его прервал: «А ты бы сделал то же самое?» «Я думаю, что я поступлю именно так». «Ты поступишь так, потому что ты – жалкий нищий, пацан», – закричал Мейер и вышел, хлопнув дверью. Разговор был закончен, он никогда не давал денег на благотворительные цели.

Л. Б. даже в самом страшном сне не мог себе представить, как он отдает миллион долларов разным организациям и чужим людям. Даже когда он отправился в сентиментальное путешествие в город своего детства Сент-Джон, все ожидали, что он пожертвует определённую сумму местной синагоге, в которой молился его отец. Но… увы! Ожидания были тщетны. Его друзья часто задавали ему вопрос: «Почему ты ничего не даешь на благотворительность? Ведь все равно не возьмешь с собой все деньги!» Он мрачно отшучивался: «Если не смогу забрать с собой – значит останусь на этом свете!»

На студии сохранялась напряженная обстановка. Кабинеты содрогались от криков, Мейер не мог спокойно разговаривать с Шейри, он его оскорблял, бросал телефонную трубку, не закончив разговор. Мейер мог ворваться в кабинет Шейри и обвинить его в том, что они с Шенком затеяли заговор против него, что они погубят студию. Один из разговоров закончился тем, что Шейри позвонил Шенку и сказал, что он больше ни минуты не останется на студии. Шенк твердо ответил: «Я вас назначил, и вы отвечаете за все, что там происходит. Оставайтесь на своем посту».

На следующий день Мейер появился на студии. Он опять пришел к Шейри, разговор принял конфликтный характер. Л. Б. выбежал из кабинета и распорядился, чтобы его бывший шофер Фрэнк отвез его домой. Однако, когда автомобиль доехал до ворот студии, на выезде охранник остановил автомобиль. Он сказал Фрэнку, что мистер Шейри требует, чтобы машина вернулась назад, и что мистер Мейер не вправе использовать автомобиль, принадлежащий студии, в личных целях.

Мейеру не оставалось ничего другого как выйти из черного лимузина. Он пережил момент величайшего унижения, когда стоял в воротах студии, которую он создал, ожидая приезда собственной машины.