Голливудский участок

— Полицейские, осуществляющие надзор за досрочно освобожденными, с опозданием вводят данные в компьютер, но его все равно можно проверить. Даже если на него нет ордера, он может иметь при себе наркотики.

— Может, он ищет себе пару, — предположил Нейт. — Это бульвар Санта-Моника, прибежище мужской любви, гомосексуалистов и гомиков-убийц. Он может искать замену тому, кого оставил в тюрьме. Парня с татуировкой обнаженной бабы на спине и дыркой в заднице шириной с туннель метро.

— Мы можем его проверить?

— Да, давай, облегчи душу, — кивнул Нейт.

Уэсли остановил машину в нескольких метрах от мужчины, оба копа вышли и осветили его фонариками.

Худой человек, видимо, к этому привык: он остановился и вынул руки из карманов. С таким парнем можно было не вступать в предварительные переговоры, и когда Уэсли спросил, есть ли у него какое-нибудь удостоверение, тот сам, не ожидая требования полицейских, неохотно подтянул рукава свитера, показав предплечья, покрытые тюремными наколками поверх старых шрамов.

— Больше не колюсь, — заявил он.

Нейт перевел луч фонарика налицо мужчины и сказал:

— Глазки у тебя налитые, приятель.

— Я пью, как настоящий алкаш, — ответил бывший зек, — но не ширяюсь. Я устал сидеть по статье одиннадцать-пятьдесят пять. Я всегда ходил под кайфом, и меня постоянно арестовывали. Как будто по нескольку недель отсиживал пожизненное.

Уэсли записал данные мужчины, в удостоверении личности значилось имя Брайан Аллен Уилки, и пробил информацию по бортовому компьютеру. Оказалось, что его много раз арестовывали за хранение наркотиков, однако ордера на задержание не было.

Прежде чем отпустить его, Нейт спросил, куда он направляется.

— К Пабло, поесть тако.

— Это деревня наркоманов, — сказал Нейт. — Только не говори, что куришь «снежок», вместо того чтобы колоться.

— Понемногу, — сказал Брайан Уилки. — Мне бы не хотелось, чтобы об этом знал мой надзирающий офицер, но сейчас я дошел до выпивки и амфетамина время от времени. Это ведь прогресс, правда?

— Не думаю, что это понравилось бы «Анонимным алкоголикам», приятель, — сказал Нейт. — Это жизнь, а не кино!

Через несколько минут, проезжая мимо «Тако у Пабло», Уэсли с Нейтом увидели перед входом старый автомобиль и пару тощих наркоманов, спорящих с другим парнем, тоже явным наркоманом. Дебаты были такими горячими, что «торчки» не заметили черно-белую патрульную машину, которую Уэсли остановил за полквартала, выключив фары, чтобы понаблюдать за разворачивающейся перед его глазами сценой.

— Может быть, один из них зарежет другого, — сказал Нейт, — тогда ты сможешь арестовать его за серьезное преступление. Или лучше пусть один из них вытащит оружие, и мы сможем устроить перестрелку. Это развеет твою грусть?

Фарли Рамсдейл размахивал руками, как ветряная мельница, и Олив испугалась за него. По подбородку Фарли стекала слюна, он визжал, как недорезанный поросенок, потому что крохотного роста наркоман, известный под именем Малыш Барт, который был примерно одного возраста с Фарли, не хотел продать ни одну из имевшихся у него двух десятков доз. Фарли отказывался покупать по слишком высокой цене и старался ее сбить.

Олив считала, что Малыш Барт поступает подло, поскольку Фарли часто продавал ему «снежок» по скромной цене. Но все эти крики и ругань доставят им только неприятности.

— Ты неблагодарный кусок блевотины! — орал Фарли. — Помнишь, как я спас твою жалкую задницу, когда тебе так сильно был нужен «снежок», что ты готов был замочить ниггера?

Малыш Барт, на шее которого красовалась татуировка в виде собачьего ошейника, оправдывался:

— Старик, дела нынче плохие, товара совсем нет. Это все, что у меня есть, и больше пока не ожидается. Мне нужно платить за квартиру.

— Ты маленький ублюдок! — закричал Фарли, сжимая кулаки.

— Эй, приятель! — сказал, отступая. Малыш Барт. — Прими успокоительное! У тебя крыша едет!

Олив вышла вперед:

— Фарли, остановись, пожалуйста. Поехали домой. Прошу тебя!

Неожиданно Фарли сделал то, чего никогда не делал. Он дал ей звонкую пощечину, и она была настолько ошеломлена, что секунду молча смотрела на него, а потом разрыдалась.

— Все, хватит, — сказал Уэсли и вышел из машины. За ним последовал Нейт Голливуд.

Фарли не видел, как приближаются полицейские, но Малыш Барт их заметил и торопливо произнес:

— Э-э-э… мне пора.

Он направился было в другую сторону, но Уэсли приказал:

— Стоять на месте.

Через несколько минут Уэсли и Нейт Голливуд обхлопывали Малыша Барта с Фарли, а Олив вытирала слезы полой кофточки.

— В чем дело? — спросил Фарли. — Я ничего не делал.

— Ты ударил женщину, — сказал Уэсли. — Я свидетель.

— Это была случайность, — сказал Фарли. — Разве не так, Олив? Я не хотел ее бить. Просто жестикулировал, споря с этим парнем.

— О чем был спор? — спросил Нейт.

— О том, действительно ли Джордж Буш такой идиот, каким кажется. Мы вели политические дебаты.

Малыш Барт не беспокоился, потому что «снежок» лежал под задним ковриком машины, припаркованной за полквартала. Ему лишь нужно было успокоиться, не нервировать копов, и тогда, считал он, его отпустят.