Голод

Елена оторвала записку от доски и быстро ее скомкала – после того, как прочла. Слова словно горели у нее перед глазами.

Мне кажется, кто-то причинил ему ужасную боль в прошлом, и Стефан так и не смог с этим примириться. А еще мне кажется, что у него есть какая-то страшная тайна, и он отчаянно боится, что я ее открою.

– Елена, это еще что? В чем дело? Елена, вернись!

Бонни и Мередит последовали за ней до ближайшего дамского туалета, где Елена встала над мусорной корзиной, разрывая записку на микроскопические клочки и дыша так, словно она только что пробежала стометровку. Бонни и Мередит переглянулись, а затем дружно посмотрели на туалетные кабинки.

– Ну ладно, – громко сказала Мередит. – Привилегия старших. Эй, ты! – Она постучала по единственной закрытой дверце. – Выходи!

Послышалось какое-то шуршание, а затем из кабинки появилась ошарашенная восьмиклассница.

– Но я даже не…

– Прочь отсюда, – приказала Бонни. – А ты, – велела она девочке, моющей руки над раковиной, – встань за дверью и позаботься о том, чтобы сюда никто не вошел.

– Но почему? Что вы тут…

– В темпе, мочалка. Если кто-нибудь войдет в эту дверь, ты за это ответишь.

Как только дверь закрылась, Бонни и Мередит подступили к Елене.

– Ладно, это вооруженное нападение, – сказала Мередит. – Давай, Елена, выкладывай.

Елена порвала последний крошечный клочок бумаги, не зная – плакать ей или смеяться.

Она хотела все рассказать подругам, но не могла. Тогда она решила рассказать им только про дневник.

Выслушав краткую историю, Бонни и Мередит были столь же разгневаны и возмущены, как и сама Елена.

– Должно быть, дневник украли на вечеринке, – наконец заключила Мередит, как только все трое закончили свои рассуждения касательно характера вора, его морального облика и вероятного места назначения в загробной жизни. – Но это мог сделать любой. Я не помню, чтобы кто-то конкретный подходил к твоей сумочке, но, с другой стороны, гостиная была битком набита народом, и я могла не заметить.

– Но ради чего кому-нибудь захотелось бы это сделать? – вставила Бонни. – Если только… Помнишь, Елена, той ночью, когда мы нашли Стефана, ты на что-то такое намекала. Ты тогда сказала, что, скорее всего, знаешь, кто убийца.

– Не скорее всего знаю, а точно знаю. Но если ты тем самым подразумеваешь, что вор и убийца – это одно лицо, то я в этом далеко не уверена. Хотя и предполагаю, что так могло получиться. Да, пожалуйста могла сделать та же самая персона.

Бонни явно перепугалась.

– Но ведь это значит, что убийца – ученик школы! – Когда Елена отрицательно покачала головой, Бонни продолжила: – А раз так, то на вечернике были только два человека, которые не являются учениками школы, – тот новый парень и Аларих. – Выражение ее лица резко изменилось. – Но Аларих не убивал мистера Таннера! Его тогда даже в Феллс-Черче не было!

– Я знаю. Аларих этого не делал. – Елена уже зашла слишком далеко, чтобы теперь останавливаться. Бонни и Мередит знали слишком много. – Это сделал Дамон.

– Так тот парень убийца! Тот, который меня поцеловал?

– Бонни, успокойся. – Как всегда, чужая истерика заставила Елену собраться. – Да, он убийца, и мы трое должны держать с ним ухо востро. Вот зачем я вам все это рассказываю. Никогда, ни при каких условиях не приглашайте его к себе домой.

Тут Елена умолкла, разглядывая лица своих подруг. Они внимательно на нее смотрели, и на мгновение у нее возникло тошнотворное чувство, что они ей не поверили. И не только не поверили, но и были теперь готовы поставить под вопрос ее душевное здоровье.

Однако Мередит лишь ровным и спокойным голосом спросила:

– Ты в этом уверена?

– Да. Уверена. Дамон убийца, это он посадил Стефана в колодец, и в следующий раз он может взяться за одну из нас. И я даже не знаю, есть ли хоть какой-то способ его остановить.

– Тогда ладно, – сказала Мередит, вскидывая брови. – Неудивительно, что вы со Стефаном так быстро покинули вечеринку.

Когда Елена вошла в столовую, Кэролайн наградила ее зловредной улыбкой. Но Елена не обратила на это внимания.

Однако она сразу же заметила, что в столовой находится Викки Беннетт.

Викки не бывала в школе с той самой ночи, когда Мэтт, Бонни и Мередит обнаружили ее у дороги. Она тогда несла бред про туман, глаза во тьме и что-то ужасное на кладбище. Доктора, которые осмотрели ее впоследствии, сказали, что никаких физических изменений в ней не наблюдается, однако в среднюю школу имени Роберта Ли Викки так и не вернулась. Народ шепотом поговаривал что-то насчет психиатрии медикаментозного лечения, которое якобы было ей назначено.

Однако Викки вовсе не казалась сумасшедшей, подумала Елена. Хотя она и выглядела бледной, подавленной и какой-то неопрятной. Викки подняла глаза и проводила проходившую мимо Елену взглядом испуганного олененка.