Голод

Но тут у дверей забубнили на три голоса. Слов было не разобрать, однако Элита узнала говорящих по тону: отец снова ругался с Тамсен, а тетушка Бетси, как обычно, пыталась их помирить.

Выскользнув за дверь, Элита оказалась в гостиной. Как же странно было жить в чужом доме! Каждый держался так, будто сидеть в креслах Васкесов, спать на их простынях под их одеялами, есть-пить из их жестяных тарелок и кружек – дело вполне обычное. Каждый вел себя так, словно все это принадлежит им, хотя настоящие хозяева здесь, совсем рядом, на другом краю форта. Элита слышала, что мистер Васкес с семьей переселился в один из пустых сараев. Выходит, пока они тут роскошествуют, куча малых детишек в курятнике спит?

Казалось, обоз торчит в форте Бриджера уже которую неделю, хотя провели они здесь всего-то несколько дней. Однако за эти дни июль сменился августом, и вечера стали жаркими, как никогда. Оба семейства Доннеров ютились под одной крышей: вечно на кого-нибудь натыкаешься, в двери протискиваешься бочком, спишь по четверо в одной кровати и просыпаешься взмокшей от пота. Вздохнуть свободно – и то негде. Хуже, чем по пути, на тропе. Если ночуешь в шатре, то, по крайней мере, места вокруг полно, а по вечерам сухо и веет прохладой.

Ну и, конечно же, голоса. Да, голоса Элита слышала постоянно, однако в последнее время – в форте Ларами, а теперь и здесь – они сделались назойливей прежнего. Нет, речь шла не о голосах постоянно спорящих да хохочущих спутников. Этих голосов, кроме Элиты, не слышал никто другой. Это они велели ей прочесть те самые письма в Аш-Холлоу. Это они велели держаться подальше от одичавшего человека в курятнике, сидевшего на цепи будто пес, – того, что напал на Мэри Грейвс.

Однако его Элита слышала тоже, даже издалека. Он обладал таким же никому больше не слышным голосом, как и неведомые невидимки, доносившимся до нее в минуты покоя, пугающим до глубины души.

– Нежная, мяконькая, – шептал его голос издали, прямо в ее голове. – Поди сюда, – нашептывал он.

Охваченная любопытством, Элита, однако ж, держалась от него подальше. Может, домашние и считают ее глупышкой, но нет, она вовсе не дура.

Ухода Элиты не заметил никто. Чем заняты падчерицы (так называл их с Лиэнн даже отец), не интересовалась ни одна живая душа. Главное, не срамить отца с Тамсен перед окружающими да вовремя управляться с хозяйственными делами, а там – делай, чего душа пожелает. Как будто обе они – невидимки.

В самом деле, держаться так, чтоб ее не замечали, Элита умела прекрасно. Словно невидимая, бродила она между фургонами, ускользала в леса, а по вечерам даже гуляла среди коров, выпущенных попастись, гладя их мокрые носы и глянцевитую шерстку. Потому и об идущих с обозом, наверное, знала больше любого другого. Знала, что Патрик Брин почти каждый вечер, напившись, дерется с женой, а вдовая Левина Мерфи уделяет ужасно много внимания зятьям, да так, что смотреть неловко. Знала, кто из батраков больше всех проиграл в карты, а кто по утрам, прежде чем обоз снимется со стоянки, тайком от других уходит в лес, помолиться перед дорогой.

А еще видела мачеху, выбиравшуюся из фургона Стэнтона в одиночку, когда отца нигде поблизости не было.

Отцу Элита об этом пока не рассказывала. Отец вполне мог счесть за лучшее не поверить ей, а мачеху она не на шутку боялась – ничего поделать с собой не могла. Кроме того, что за важность? Любому недоумку ясно: мистер Стэнтон влюблен в Мэри Грейвс.

Вечер выдался ясным. Луна заливала двор иссиня-серебристым светом. Мысли щекотали невнятные шепотки, доносящиеся со всех сторон, но Элита знала: на самом деле все это – вновь голоса. Отбросив прочь посторонние мысли, она прислушалась, сосредоточилась. Из домов доносились приглушенные голоса – не те голоса, настоящие; порой то в одном, то другом голосе слышалась злость. Ссорятся. Наверное, опять Эдди с Ридами что-то не поделили.

Ускорив шаг, Элита прошла к амбарам, где, укрываясь от дождя, расположилась большая часть поселенцев. Сквозь щели меж досками пробивались наружу отсветы фонарей, тишину то и дело тревожили взрывы хохота… Сведи вместе любых двух молодых парней, и в скором времени они непременно начнут, если не состязаться в остроумии, так мериться успехами у девиц или длиной пиписек.

Это Элита тоже примечала не раз и не два.