Голод

Дело ясное: эти от своего не отступятся. Однако кончиться все это может крайне скверно, и в самом скором времени. У каждого из мужчин в партии имеется ружье, и защищаться он будет всерьез. С другой стороны, Рид не мог не сочувствовать Уильяму Эдди, рассчитывавшему прокормить семью добытым на охоте. Стрелок он отменный, все шансы на его стороне – откуда ему было знать, что дичь на равнине изведена неизвестно кем подчистую? Сегодня в беде оказались Эдди, а завтра настанет черед Маккатченов, а вскоре за ними – и его собственной семьи.

Бросив взгляд поверх голов, Рид увидел жену, идущую к собравшимся. Какой же крохотной казалась она, закутанная в платок… Жена до сих пор горевала о брошенном фургоне и во всех бедах – Рид знал – винила его. Странно, но в эту минуту ему вспомнились не ее пожитки, а кукла дочери, кусочек фарфора да горсть ситцевых лоскутков, потрепанная, однако любимая игрушка, погребенная в земле во многих милях позади, последняя крупица надежды, канувшая в небытие без возврата.

Едва Рид раскрыл рот, как сквозь толпу вперед протолкался Джон Снайдер. Рид и не видел, как он вернулся в лагерь. Не знай он, что в обозе не осталось ни виски, ни даже пива, подумал бы, будто Снайдер пьян. Впрочем, раздумывать было некогда: Снайдер подошел так близко, что Рид явственно чуял и знакомую резкую вонь его пота, и запах кожаной упряжи, въевшийся в пальцы.

– Постойте-ка. Погодите, – заговорил Снайдер. – Прежде, чем выслушать от этого, – тут он кивком указал на Рида, – человека еще хоть слово, вам надо кое-что о нем узнать. Не таков этот человек, каким вы его считаете.

У Рида перехватило дух. Даже после того, как Снайдер напал на него в зарослях тополей, несмотря на жгучую жажду крови, излучаемую всем телом, каждым мускулом Снайдера, несмотря на всю его злобу, несмотря на залитый кровью носовой платок в кармане, Рид не терял надежды, что возчик побоится осуществить угрозу, но…

– О чем это ты? – спросил Брин.

Все вокруг выжидающе стихли, и на лице Снайдера отразилось невообразимое удовольствие – то самое удовольствие, что неизменно доставляла ему чужая боль, чужая кровь, чужая обида.

Шанса продолжить Рид Снайдеру не оставил. Этого он себе позволить не мог. Если Снайдер заговорит, болтаться ему в петле еще до полуночи.

Бросившись к Снайдеру, Рид сбил его с ног. На миг оба сцепились, прижались щекой к щеке. Пальцы Снайдера знакомо сжали запястья, его дыхание интимно защекотало шею. Что делают остальные, Рид разглядеть не мог, но слышал, как вокруг зароптали, заахали от изумления. Он ждал, что их бросятся разнимать, однако не тут-то было. Никто и не думал его останавливать.

Кровоподтек на лице заныл, в раскалывающейся голове зашумело так, будто она вот-вот лопнет.

Секунды тянулись, словно часы. Снайдер мертвой хваткой вцепился в его горло, но Рид не сдавался и ворота Снайдера не выпускал. Наконец Снайдер оставил его горло в покое, но только затем, чтоб дотянуться до пояса – до охотничьего ножа в ножнах. Как Снайдер забавлялся с ножом, Рид видел не раз. Сейчас Снайдер задумал убить его, в этом он ни минуты не сомневался.

«Педрила. Педрила. А что скажет твоя жена?»

Сейчас клинок ножа войдет в бок, расщепит ребра… но нет: в следующий же миг нож оказался в ладони Рида.

Клинок вошел в грудь Джона Снайдера по самую рукоять.

На долю секунды Рида накрыла волна невероятного облегчения, как будто именно такого исхода он с самого начала и ожидал. В легкие хлынул сладчайший, свежайший воздух. Тем временем Джон Снайдер с протяжным, сухим, словно ветер, несущийся над равниной, шипением обмяк и замертво рухнул на спину, устремив невидящий взгляд в небо. Глядя на все это, Рид не почувствовал ничего. Совсем ничего.

Глава двадцать пятая

Едва собравшись ложиться спать, Мэри Грейвс услышала множество криков и увидела множество поселенцев, бегущих куда-то мимо их шатров. Уж не стряслось ли чего-то ужасного? Первым делом ей пришли в голову мысли о новом пожаре, о нападении краснокожих, о набеге на уцелевший скот…

Сердце в груди забилось быстрее. Последовав за бегущими, Мэри оказалась возле стоянки Доннеров. Джордж Доннер, мирно сидевший у костра, поднял взгляд навстречу незваным гостям. Льюис Кезеберг с Уильямом Эдди подтащили к нему Джеймса Рида. Выглядел Рид ужасно – неудержимо дрожал всем телом, на лбу его вспухла огромная шишка, челюсть украшал изрядный кровоподтек, а затем Мэри увидела, что руки Рида в крови.

От толчка Кезеберга Рид упал на колени.

– Дураки мы были, что за типом этим пошли. Через горы нас потащил, а потом еще в эту пустыню. Я вам говорил: он сам не знает, что делает, но вы ж меня даже слушать не пожелали! И вот, пожалте: теперь он человека убил…

Тут Доннер наконец поднялся.

– Кого?

– Да возницу этого, Джона Снайдера!