Голод

Наконец, спускаясь по лестнице, я услышала раздающиеся из холла голоса. Мужские, женские… тут разве поймешь? Тяжелый топот ботинок и протяжный стон, едва не лишили чувств. Сорвавшись с места, я со скоростью пули понеслась на звук, и едва не скатилась с последней ступени.

Стоявший посреди помещения фей держал на руках то ли спящую, то ли мертвую девушку. Она уткнулась ему в грудь, скрывая лицо, но при виде ее длинных белых волос, я чуть сознание не потеряла. А потом заметила знакомый белый фартук.

Слава Великой Луне, это не Лютик.

- Милли? – вскрикнула выбежавшая из кухни миссис Дворх. – Она жива?

- Без сознания, - ответил Бойди, положив волчицу на диван.

- Что здесь происходит? – поинтересовалась влетевшая в помещение Фурин, за спиной которой маячил мистер Ворф.

- Мне самому интересно, - раздался из коридора хриплый голос Холта.

Он ввалился в холл, волоча за собой тяжелого орка. Тот еле передвигал ногами и выглядел так, словно побывал в пьяной уличной драке, где сотня хулиганов месила его одного.

Усадив Олафа на пол, перед камином, Дэйн перевел дыхание.

- Где Лютик? – нарушила я воцарившуюся в помещении тишину и повернулась к волку. – Ты ее нашел?

- Нет. Только этих двоих и ведущие в лес следы, - тряхнув головой, Дэйн повернулся к Бойди. -  Схожу проверить, а ты выясни, что здесь произошло.

Не успел О’Мелли кивнуть, как за волком захлопнулась входная дверь. А я так и осталась стоять, нервно сжимая ладонью деревянные перила.

Сестренка, в какие еще неприятности ты успела влезть? Куда подевалась?

- Она точно жива? - отвлек меня тихий голос молодой гномки.

Они вместе с матерью склонились над диваном, где лежала горничная, и прислушивались к ее дыханию.

- Пульс есть, жива! – кивнула Нефти и принялась укрывать Милли шерстяным одеялом, пока ее дочь стаскивала с волчицы ботинки.

- Говорить можешь? – спросил Бойди, садясь на корточки перед орком.

Кивнув, Олаф постучал ладонью по горлу, давая понять, что хочет пить. Вспомнив, что в обеденном зале на столике стоял полный графин, я бросилась туда. А вернувшись, помогла парню запрокинуть голову и вылила в него половину содержимого, а остальное передала миссис Дворх. Для горничной.

- Я сам не понял, что это было, - придя в себя, просипел Олаф. – Мы с Милли… просто болтали…

Подняв на меня виноватый взгляд, он тут же отвел глаза.

Это что - смущение? Неловкость?

Неужели под «болтовней» он имеет в виду флирт и стесняется признаться? Но почему? Думает, у меня к нему какие-то чувства? Проклятие, надо было раньше с ним поговорить.

- Что было дальше? Вы кого-то увидели? На вас напали? – прервал наш молчаливый обмен взглядами фей.

- Нет. Никого не было, - покачал головой орк. – Внезапно стало холодно. Так сильно, я думал - умру. Милли застонала, схватилась за живот. Мы упали на снег, и дальше я уже ничего не помню. Такая боль охватила все тело, и ощущение, будто кто-то высасывает из тебя жизнь, а ты ничего не можешь сделать. Но все быстро прошло, а потом появились вы с мистером Холтом.

Бойди нахмурился.

Поднявшись на ноги, он сделал пару шагов назад, не переставая задумчиво изучать то Олафа, то Милли.

- Какие-то еще необычные реакции?

- Нет, - быстро отозвался орк и тут же встрепенулся. – Зуд! Первые несколько секунд мне казалось, что с меня слезает кожа. Мерзкое ощущение. До сих пор в дрожь бросает.

- Могу представить, - протянул Бойди с каким-то мрачным выражением лица. - Последний вопрос, приятель, и я отстану. Скажи, до того, как это все началось, ты был… возбужден?

Описывая кого другого, я бы сказала - он резко покраснел. Но в случае Олафа, цвет был, скорее, ярко-салатовым. Выпучив глаза, он закашлялся и, где-то между громкими звуками, кивнул.

Все присутствующие, уловив это движение, уставились на фея в ожидании объяснений.

- Ну что ж, поиск сузился… до трех подозреваемых.

Глава 21. Лютик

«Ну почему я не умерла дома, в своей постели, подавившись клубничной зефиркой?»

Лютиэль

Холод становился нестерпимым, заставляя гореть все тело. Каждый вздох обжигал легкие так, что казалось разорвет на части. Ноги утопали в мягких сугробах. Снег набивался в сапоги, делая их еще тяжелее. Но я все равно продолжала бежать глубже в лес, ведь любое промедление могло стоить мне жизни.

Споткнувшись о корягу, я упала на колени, и тут же за спиной раздался выстрел. Последовавшую за ним тишину сменило хлопанье крыльев взлетевших в небо птиц.

Стоило всю жизнь бороться с судьбой, царапать себе путь наверх из нищеты и безысходности, чтобы замаячившую на горизонте надежду тут же убила шальная пуля?

За что Великая Луна так жестока со мной? За какие такие грехи?

Говорят, что, когда смерть дышит тебе в затылок, перед глазами, медленными кадрами, пробегает вся жизнь. В моем случае это правило претерпело некоторые изменения.