Голод. Дилогия

– Это по-дучски: «Я буду ждать. Возвращайся».

– Я вернусь, – твердо сказал Марик.

– Я ей передам, – без тени смешка ответила Кессаа и скрылась в темноте.

– Все, – пробормотал Насьта, подходя к Марику.

– Сказать что хочешь? – не понял баль.

– Все, – повторил Насьта, словно итог подводил. – Что было, то было, а что будет – только Единому известно.

– Увидимся еще? – прищурился в полумраке Марик. – Переживешь разлуку-то?

– Увидимся? – не понял баль Насьта. – О какой разлуке ты говоришь? Или ты… Ну, парень, ты чудить горазд! Папенька, что ль, мой тебе наговорил чего-то? Ты меня видишь? А ее? – Ремини кивнул во тьму, в которой исчезла Кессаа. – Кто ж лук в ножны для бальского меча запихивает? Или ты думаешь, что меня любовное томление с ума свело?

– Да, – простодушно брякнул Марик.

– Это тебя оно свело, – отмахнулся Насьта. – Или я не вижу, как вы с Орой взглядами друг о друга искры высекаете? А меня… Меня другое гложет. Знаешь, что сказала мне дочь хозяина каменного дома? Береги ее. Береги девчонку, сказала, но не потому, что претерпела она уже столько в своей жизни, что и мертвым, порубленным при жизни на куски, не снилось, а потому, что впереди ее ждут еще большая боль и большие испытания. Помоги ей, она сказала. А как ей помочь, если она делает, что хочет, идет туда, куда хочет?

– Охотится… вот, – пнул Марик ногой тяжелую шкуру.

– Да, – кивнул Насьта и задумался, а потом прошептал: – В ее ладонях вся Оветта, понимаешь?

– Нет, – насторожился Марик и невольно посмотрел в темноту, в которой исчезла сумасшедшая сайдка.

– И я не понимаю, – кивнул Насьта, но приблизился к Марику еще на шаг и прошептал: – Но верю. Чувствую я это! И ты верь! Пообещал я ей, понимаешь?

– Кому? – не понял Марик, ошарашенный серьезностью ремини, который сейчас ему казался сумасшедшим, как и Кессаа.

– Дочери хозяина каменного дома, – раздельно произнес Насьта. – Айра ее зовут. Пообещал я ей приглядывать за Кессаа. Так вот, если Кессаа – как свет Аилле, то Айра – как ураган. Пальцем щелкнет – у такого, как Смакл, голова сразу слетит!

Покачал Насьта головой, собственную шею с опаской потрогал и тоже в темноте скрылся, а Марик, прежде чем за новое оружие взяться, еще долго пальцами щелкал, пытаясь понять тайный смысл безусловно глупых слов ремини.

Ночь показалась Марику длинной. Он успел не только согнать с себя несколько потов, пока не уловил слабых отголосков будущей ловкости, но и подремать, заткнув под голову все тот же тяжелый сверток шкуры юррга. Утром, когда небо уже посветлело, но Аилле еще карабкался по невидимой стороне Сеторских гор, баль искупался в реке, опрокинул туда же остывший котел, а когда выбрался на берег, быстро расколотил навес и вместе с лежаками свалил деревяшки в костер. Пламя затрещало, пожирая подсушенные жерди, и под этот треск появилась Кессаа. За плечами у нее висел мешок, а поверх него торчала все та же ореховая с пятнами рукоять колючки.

– Готов? – придирчиво осмотрела она Марика.

Он кивнул и подхватил шкуру юррга, опираясь о древко глевии. Клинок уже висел у него на поясе.

– На спину потом перекинешь, – прищурилась Кессаа. – Клинок короткий, так ловчей будет, – и, обернувшись, позвала: – Ора!

Марик услышал невнятный отклик, или это эхо пронеслось над просыпающимися просторами Ласки, но Кессаа поторопила его, и вскоре они уже шагали по колена в воде к темному силуэту ладьи. Марик вспомнил было привидевшийся ему две недели назад речной дух, но тут же отвлекся. За спиной послышалось шлепанье босых ног.

– Вовремя! – не дал ему обернуться зычный голос Смакла. – Не бойся, девка, не уплыл бы без вас! А чего костер-то запалили?

– Прожито – забыто, – отрезала Кессаа. – Зачем память оставлять за спиной?

– Как знаешь, – пробурчал вожак, встал над почерневшим бортом глубоко ушедшей в воду ладьи и протянул руки к шкуре юррга.

– Давай уж, парень, все одно с таким грузом не заберешься, – пустил он усмешку в спутанную бороду.

Кессаа перемахнула через борт так легко, словно и не было у нее на спине объемистого мешка, а Марик шагнул в промоину, вымок до пояса и едва не упустил по течению древко. Только когда под хохот команды он неуклюже все-таки перевалился через борт – разглядел в десятке локтей от ладьи Ору.

– Здесь ваши места! – довольно рявкнул Смакл, ткнув толстым пальцем в сторону скамьи у кормы. – По кораблю не шастать. Сидеть смирно. Все ясно?

– Сообразим, – нахмурилась Кессаа, сбрасывая с плеч мешок. – Иди сюда, парень. Да стяни с себя порты, просушить надо одежду.

– Вот-вот! – оскалился Смакл. – Когда такая девка просит снять порты, отказываться – последнее дело!