Голод. Дилогия

Следующие два дня Айра думала. О странном совпадении: что сразу двое повстречавшихся ей в последние дни людей – Лек и Ора – связывают свои способности к предчувствию или к ощущению других людей с чем-то переданным им матерями. О том, что и она сама, еще будучи чумазой девчонкой, чувствовала гораздо больше сверстников, но не понимала этого и искренне удивлялась, когда частенько была вынуждена втолковывать им очевидные, на ее взгляд, вещи. Когда же ее непохожесть на других вскрылась и ей самой, а она оказалась несомненной даже в башне колдунов, где каждый имел отличия от обычных соплеменников, не отмеченных, как говорил Синг, печатью силы, Айра даже начинала думать о себе как о ненормальной. Или об уродине, уродство которой по счастливому стечению обстоятельств не видно глазу. Что же позволило ей остаться такой, какая она есть? Что помешало превратиться в нечто подобное Даесу? Или даже подобное ее бывшему соученику Смиголю, который убивал выделенного ему для укрепления магических навыков преступника с явным наслаждением и изощренной выдумкой? Что ее уберегло? Ведь не слова же Синга, что талант колдуна ничем не отличается от таланта физической силы, быстроты, ловкости, которым могут похвастаться не все – только некоторые молодцы из воинов Скира? Но Синга-то можно было понять: он хотел держать в узде столь непослушное племя, как свора юных магов, но что помешало обратиться в безжалостную мерзость самой Айре? Ведь она почти не помнила собственной матери. Что у нее было, кроме прогулок по скирским порту и рынку? Долгие разговоры с Яригом, когда она приходила за причитающимися ей монетами? Так ведь вечерами высиживала возле деревянной стойки в его трактире. О чем он говорил с ней? Вот бы вспомнить! А ведь слушала, слушала, слушала! Отец…

Лошадь мерно цокала копытами, Айра привычно оглядывала скальные уступы, заросшие черноствольными елями склоны и продолжала пересыпать в голове и давние события, и произошедшие только что, с пугающей ясностью понимая, что перевернулась ее жизнь не тогда, когда она щелкнула пальцами и зажгла рубаху на шнырявшем между рыночными рядами Синге. И не тогда, когда Яриг сказал ей, что он и есть ее отец. И даже не в бальских лесах сразу после ужасного колдовства у храма Сето, когда на мгновение окрасилось в цвет крови небо от горизонта до горизонта и магия разлилась над Оветтой такой силы, что и ее едва не сшибло с ног, а уж Яриг, стуча зубами или от возбуждения, или от страха, начал подпрыгивать на месте и орать: «Все! Все! Свершилось! Нет больше алтаря Исс! Грядет!»

Нет. Ее жизнь перевернулась в тот миг, когда она услышала спокойный и властный голос: «Подними волосы». Именно в тот миг, потому что ничто до того дня не было в состоянии изменить ее самое, а теперь она уже и не она в полной мере. Айра задумалась об этом и вдруг с ужасом поняла, что совсем недавно была готова умертвить по слову Лека любого из его отряда, вовсе не размышляя о справедливости подобного исхода, и что готова сделать это и теперь, даже не испытывая странного воздействия на нее его голоса и взгляда. И чтобы отвлечься от страшных мыслей, погрузилась в раздумья о том, как избавить его от страданий. Ей было что вспомнить! Развороты свитков и книг вставали перед ее глазами столь явно, словно она держала их в руках. Оставалось только переворачивать страницы и искать нужное. Что-то связанное с амулетами и охранными заклятиями? Или с лечением? Конечно, самым простым решением задачи было бы оставаться рядом с Леком, но…

– Привал! – скомандовал Зеес, а мгновением позже Лек, правя коня к ровной площадке, окруженной собранной из валунов изгородью, бросил коротко в ее сторону:

– Сегодня!

Вновь началась обычная бивачная суета. Когда шатры встали квадратом вокруг костра, на котором уже закипала вода в котле, Айра поднялась вверх по склону. Тропа, с которой свернул отряд, рассекала редкий лес на части и ныряла в темную падь. Сразу за ней начинались новые горы, но их вершины уже не казались чрезмерно высокими: все говорило, что дучская равнина близка. И справа, и слева, откуда отряд выбрался только что, торчали серые скалы, сверху они обращались отвесной стеной, но камнепад оттуда не грозил. Во всяком случае, не много нашлось бы умельцев, способных вскарабкаться на эдакую высоту. Значит, враг мог напасть только в пади либо атаковать лагерь оттуда же. «Враг», – перекатила на языке слово Айра и вдруг подумала, что, кто бы ни напал на отряд, называть его врагом сколь правильно, столь и неразумно. Правильно – потому что, без всякого сомнения, жизни Айры, как и жизни любого из свиты Лека, угрожала опасность. Неправильно же потому, что волею судьбы Айра могла оказаться и среди тех, кто хотел бы посчитаться с хеннами, залившими кровью больше половины Оветты, и вероятность оказаться среди мстителей была куда как более велика, чем та, что случилась.

– Айра!

Со стороны лагеря прозвучал голос Зии, но не собственное имя удивило колдунью. К ней впервые обратились в отряде по имени.